И она являлась живым тому примером. И вот ведь парадокс – она была из тех, кого бросили умирать. А все, что Пирс сказал бы, узнай он, что ей удалось уйти, сводилось бы к приказу вернуться в штаб-квартиру, подлечиться и как можно скорее возвращаться к работе. Уже на следующий день она была бы на новом задании.

– Я и не собиралась его допрашивать, – сказала Кэссиди, точно оправдываясь перед Джек, когда та уже успела это заподозрить. – Я просто хотела посадить ему жучок, чтобы проследить, не приведет ли он меня к Оуэнсу.

– С чего ты взяла, что он знает Оуэнса?

– Потому что один водила высадил его здесь, а этот индус тут ждал, – решилась доложить Кэссиди, с готовностью подтверждая, что напала на след нужных людей. – И я прекрасно понимаю, что завтра ты собралась снова с ним встретиться.

– Ага, похоже на то.

– Тогда бери меня с собой, – потребовала Кэссиди.

– С ума сошла? Ты что, правда, думаешь, что я стала бы работать над этим вместе с тобой?

Кэссиди посмортела на нее с искренним изумлением.

– Но я же только что дала тебе зацепку на Оуэнса.

– Да никогда, – отрезала Джек.

– Тогда я иду одна.

– А это уже неисполнение приказа, – Джек надеялась, что это могло сработать.

– Невелика разница.

– В каком это смысле?

– Чертов индус же пригласил меня, значит, я иду, – провозгласила Кэссиди.

– Но он же думает, что ты со мной.

– Ну да. Вот я и буду с тобой. Конечно, если ты меня не представишь, мы обе будем выглядеть крайне подозрительно. А это ни тебе, ни мне не нужно.

Наглое выражение лица Кэссиди окончательно рассердило Джек. Они буравили друг друга злобными взглядами.

– Это шантаж.

– Ой, правда? Но почему-то мне совсем не стыдно.

– Почему ты так нацелена идти? – спросила Джек. – Ты же можешь отследить перемещения его машины, когда он покинет бар.

Кэссиди ударила себя ладонью по лбу.

– О, как здорово придумано! Как же я сама-то не догадалась? – в ее голосе звенел сарказм. – Я же понятия не имею, планирует ли он еще когда-либо встретиться с Оуэнсом, или нет… Вот почему! Машину его я отслежу в любом случае, но мне нужна еще информация. И как можно скорее.

Джек в отчаянии схватилась за голову, запустив пальцы в волосы и сжав кулаки. Ситуация выходила из-под контроля. Работать вместе с оперативницей ОЭН ради получения выхода на заказанного человека… Это граничило с безумием. А что потом? Джек не собиралась сидеть сложа руки, так просто отдавая Оуэнса. Но и позволить Кэссиди довести до того, чтобы их обеих пристрелили, Джек тоже не могла. Неужели Кэссиди, и правда, собиралась рисковать жизнями их обеих. Нет. Она рассчитывает на то, что я подпишусь на этот абсурдный план. И, черт ее подери, все ведь выйдет, как она хочет. У меня нет выбора.

Знай Джек заранее, что приняв заказ Драшева, оказалась бы в таком отчаянном положении, она ни за что бы не согласилась. В сложившейся ситуации она была вынуждена бороться со своими эмоциями. Здесь были и вожделение, и страсть, от которых Джек силилась избавиться. И чувство ответственности, и желание защитить. И, самое главное, привязанность к другому человеку. Все это уже подвело ее однажды, Джек поклялась себе больше никогда подобного не допускать.

Она посмотрела на Кэссиди.

– Отлично. Но мы все будем делать так, как скажу я.

Район Кучи, Вьетнам

– Ну разве не замечательный выдался день? – спросил Уолтер Оуэнс у своего нового донора, несмотря на то, что та не понимала ни слова. Слова не имели значения. Он прекрасно знал, что важна была только интонация. Это должно было прозвучать мягко и располагающе, чтобы девушка не заподозрила, что надвигающиеся сумерки знаменовали наступление ее последней ночи.

На вид девушке было лет семнадцать-восемнадцать, но в ее взгляде была вымученная покорность, привитая за годы рабства. Она была податлива и послушна с того самого момента, как Уолтер привез ее в свой новый дом, четырехкомнатные хоромы – всюду кирпич и бетон – некогда принадлежавшие паталогоанатому и его семье.

Когда Уолтер обращался к девушке, она смотрела на него с заученной подобострастной улыбкой, бессмысленное выражение глаз при этом не менялось. Девушка вздрагивала всякий раз, стоило Уолтеру сделать какой-то резкий жест рукой – боялась, как бы не последовал удар. Его юная вьенамка была жалкой, и Оуэнс ей искренне сочувствовал, он был счастлив избавить ее от той жуткой жизни, которую она вела.

Когда стемнело, Уолтер взял ее под локоть и вывел из квартиры.

– Пойдем, нам нужно прогуляться, – улыбнулся он.

Девушка безропотно подчинилась, размеренным шагом она следовала, куда он указывал, – сначала вдоль какой-то дороги по тротуару, потом по утоптанной тропинке мимо лесопарка… Вьетнамка устало следила взглядом, как покачивалась висевшая у Уолтера на плече винтовка. Новая пневматика с транквилизатором, которую Аджаи достал для своего дорогого клиента, на случай, если кто-то из его «доноров» попробовал бы удрать.

Девушка напряглась и стала тревожно озираться только когда вместо того, чтобы свернуть на дорогу, они направились прямиком в гущу леса. Но было слишком поздно. Вход в подземное убежище Оуэнса был уже всего-навсего в десятке метров. Они прибыли на место.

Он скрутил девчонку без малейших усилий и, достав из кармана шприц, сделал ей укол в шею. Наркотик подействовал мгновенно – вьетнамка упала наземь.

Оуэнс разгреб листья, которыми был прикрыт потайной вход в тоннели. Он поднял крышку люка и потащил бесчувственную девушку вниз.

Та часть тоннелей Кучи, которую показывали туристам, пролегала в нескольких километрах от убежища Уолтера. Раньше тоннели были протяженностью свыше полутора сотен тысяч метров и имели три уровня, но со времен вьетнамской войны сеть подземных коммуникаций была заброшена. Уолтеру достался небольшой ее кусок. Работники Ханга отлично поработали, готовясь к приезду Оуэнса.

Лаз, ведший во внутренние помещения, специально расширили, чтобы Уолтеру с его ростом было удобнее проходить. А бывшую подземную кухню полностью переоборудовали для нужд Оуэнса, там он держал своих «доноров». Люди Ханга провели свет, отремонтировали вентиляционную систему… убрали все расставленные во время войны ловушки – в том числе несколько ям с бамбуковыми кольями – каждую отметили и тщательно засыпали. Подлатали подпорки в туннелях главного входа и запасного.

Уолтера раздражало, что и стены, и пол, и потолок его нового убежища были земляными. Он был помешан на чистоте, а, кроме того, боялся, что в таких условиях его маски не смогут долго сохранять свой совершенный вид. Но преимуществ у такого выбора оказалось куда больше, чем недостатков. И потом, если бы с какой-то из масок что-то случилось, в любой момент можно было позвонить Хангу, и ему срочно доставили бы сырье для новой.