Дженнифер смущенно посмотрела на меня.

– Милая, ты наконец-то его нашла.

Внучка положила голову мне на плечо:

– Ты тоже найдешь. Я чувствую, все еще разрешится.

– Возможно. – Я попыталась скрыть сомнения, потому что сердце шептало, что уже поздно.

* * *

На следующее утро, после завтрака, мы с Женевьевой встретились на пляже. Она подошла к нам с бодрой улыбкой – за плечами рюкзак, из-под панамы выбиваются темные кудри.

– Большое спасибо за сегодняшнюю встречу, – поблагодарила Женевьева, когда мы отошли на приличное расстояние от отеля. – Словами не передать, как приятно приблизиться к разгадке.

– Надеюсь, так и есть, – тихо ответила я, готовясь к тому, что ждет впереди. – Расскажите, что вы уже знаете о преступлении.

– Только то, что известно островитянам, – убийца был виновен в том, что несколько местных женщин и одна медсестра-американка забеременели от него.

Китти.

Я кивнула.

– Я его не видела, было слишком темно. Но это мог быть только Ланс.

– Ланс?

– Да. С ним тогда встречалась моя лучшая подруга. Он оставил ее в ужасном состоянии, она была беременна, а сам продолжал крутить интрижки с местными женщинами.

Женевьева резко остановилась и повернулась ко мне:

– Анна, я не понимаю. Если вы знали, то почему не рассказали еще тогда? Почему никому не сообщили?

Я вздохнула, сложив ладони.

– Понимаю, звучит странно, но все гораздо сложнее. Давайте ненадолго присядем. Я расскажу то, что знаю. – Я указала на кусок древесины, лежащий на песке. До бунгало оставалось совсем недалеко.

Мы сели на серое бревно, гладко отшлифованное волнами. Я показала назад, за спину:

– Оттуда я видела, как он перерезал ей горло.

Женевьева прикрыла рот рукой.

– Я затаилась, пока он не ушел, и побежала к ней. Я держала ее на руках, пока она боролась за жизнь, но ничего не могла для нее сделать. Она умирала. Вскоре пришел Уэстри. Мы вспомнили, что у меня в сумке есть морфий. Медсестры тогда носили с собой лекарства. Морфий мог прервать ее мучения, мы это понимали. Сначала я сомневалась, но, увидев, с каким трудом она дышит, услышав бульканье в легких, поняла, что это единственный путь. Морфия было более чем достаточно, чтобы закончить ее страдания и жизнь. Она умерла у меня на руках.

Женевьева погладила меня по руке:

– Вы поступили правильно. В вашей ситуации так сделал бы каждый.

Я вытерла слезу.

– Пытаюсь убедить себя в этом всю жизнь, но в глубине души мне кажется, я могла сделать больше.

– Рассказать о преступлении?

– Да.

– Почему же не рассказали?

– Уэстри считал, что нужно молчать. Как он сказал, ради нас же самих, чтобы нас не обвинили в убийстве. Но, думаю, истинная причина была в другом. Уэстри не стал бы избегать разоблачения без особой причины.

Я посмотрела на берег, вспомнив, каким он был той ночью – уверенным и сильным. Он знал больше, чем я.

– Он кого-то защищал, – продолжила я. – Боялся, что случится нечто ужасное, если мы обратимся к начальству. Я ему поверила.

– А у вас есть предположения, почему он так поступил?

– Никаких. Вспоминаю ту ночь уже семьдесят лет, но ни на шаг не продвинулась к пониманию его мотивов.

Женевьева вздохнула.

– Вчера я вам сказала, что могу кое-что показать. Улику. Я спрятала ее в ночь убийства в надежде на то, что годы спустя она может пригодиться. Возможно, время пришло.

Я встала, Женевьева и Дженнифер последовали за мной. Внучка поддерживала меня, пока мы пробирались сквозь заросли в чащу. Подумать только, шататься по джунглям в таком возрасте. Но сейчас возраст был не важен. Значение имела лишь правда, и я всем сердцем хотела, чтобы она восторжествовала.

Я пыталась сориентироваться.

– Да, он должен быть где-то здесь.

Конечно, пейзаж изменился, но, увидев вдалеке большую пальму, я поняла, что мы близко от цели. Я ускорила шаг и подошла к старому дереву, опустилась на колени и как можно глубже зарылась руками во влажную почву. Он где-то здесь.

– Давайте я вам помогу? – предложила Женевьева, увидев ком земли в моих ладонях.

Я покачала головой:

– Через несколько минут я его найду.

Руки покрылись грязью. Она забилась под ногти, как много лет назад, но на этот раз мне было все равно. Справедливость была совсем близко, я буквально слышала ее запах.

Примерно в футе от поверхности рука наткнулась на что-то твердое, и я приложила все силы, чтобы осторожно извлечь этот предмет.

– Бабушка, все в порядке? – прошептала Дженнифер, присаживаясь рядом со мной.

– Да.

Я вытащила сверток, спрятанный много лет назад. Развернула истрепанную ткань, изъеденную влагой и насекомыми, и достала нож.

– Орудие убийства, – сказала я Женевьеве. – Он выбросил нож в джунгли, но я отыскала его и спрятала здесь, надеясь снова найти, когда придет время.

Женевьева, словно судебный эксперт, достала из рюкзака пакет и осторожно положила в него нож. Потом дала мне влажную салфетку, чтобы вытереть руки.

– Время пришло, – тихо сказала она. – Спасибо.

– Не благодарите. Просто восстановите справедливость, Атея это заслужила.

– Обязательно, – ответила Женевьева, рассматривая нож сквозь пакет. – Эти надписи – личный номер и номер части – должны кое-что значить.

– Да. Они приведут вас к Лансу.

– Хорошо. – Она убрала нож в рюкзак. – Наведу справки в Военно-историческом обществе. У них хранятся все записи военного времени. Там я и разыскала информацию о вас.

Я улыбалась, когда мы в молчании возвращались к пляжу. Наконец я испытала облегчение, правда восторжествовала.

У Женевьевы в рюкзаке зазвонил телефон, и мы с Дженнифер отправились на берег, где я окунула руки в соленую воду, пытаясь очистить их от грязи и зла.

– Бабушка, я тобой горжусь, – сказала Дженнифер, опустившись рядом со мной, – ты очень храбрая.

– Спасибо, милая. – Я вытерла ладони о брюки. – Я должна была это сделать много лет назад.

Мы вернулись к Женевьеве, она все еще говорила по телефону:

– Да, милая. Обещаю, я вернусь, и мы поужинаем, как и планировали. Я тоже люблю тебя, Адела.

У меня по коже пробежали мурашки. Это имя. Я не слышала его с тех пор, как… Я посмотрела на Дженнифер и поняла, что она тоже провела параллель.

– Простите, – обратилась я к Женевьеве. Мы уже приближались к отелю, вдали слышались голоса и смех отдыхающих. – Я случайно услышала, что вы назвали имя Адела.