– Даже так? Значит, хорошо, что его убили?

– Что хорошего? Но видать, судьба ему такая.

– Значит, здорово он вас обидел. Но когда?

– Давно. Лет десять прошло.

– Как странно. Десять лет назад…

– Теперь уже все равно, – вздохнула Галина Степановна. – Теперь он там же, где и мой Коленька.

– Какой Коленька?

– Сыночек.

– У вас был сын?

– А разве я не женщина?

– Вы не боитесь, что полиция будет об этом спрашивать?

– О чем?

– За что вы ненавидели Панкова? Я ведь помню, как вы на него смотрели в тот день, когда он появился в доме.

– Ой, Аня, да пусть их спрашивают! Я дома была, ничего не знаю. И ты дома была, и Сашенька. Все тут были.

Сашка? Да он точно никуда не уезжал! Или уезжал?

Тетенька только вздохнула:

– Даст Бог, все обойдется. Даст Бог.

В кухню заглянул Дэн:

– Вам помочь?

– Да, Денисочка, сейчас будем банки вынимать, а ты их закручивай. А то Стасик прошлое лето все жаловался, что рисовать не сможет.

И тетенька взяла со стола щипцы, чтобы доставать из кипятка горячие банки. Анна устало поднялась со стула. Последняя партия, и все. Дело сделано.

Этого звонка Анна не ждала. Когда услышала мягкий вкрадчивый мужской голос, то поначалу даже растерялась. Последний раз она слышала его лет пять назад, еще когда был жив Ленский. И Анна на всякий случай переспросила:

– Кто это говорит?

– Аня, ты меня не узнаешь? Ну как же так?! Всетаки друзья детства! Вместе работали… Это Андрей Юсупов.

– Андрей? – Она не нашлась что сказать.

– Как у тебя дела? Как здоровье? – поинтересовался Юсупов. И она поняла, что это только предисловие. Ее здоровье Юсупова никогда не волновало. Даже когда она лежала в больнице в реанимации.

– Все хорошо. – Она сделала паузу, потом отчетливо повторила: – У меня все хорошо.

– Да? А мы со Светланой тебя часто вспоминаем. Какая же ты, Аня, молодец! А вчера вдруг подумали: а почему бы тебе не заехать к нам в гости, подружески? В одном классе учились, вместе работали. Посидели бы, поговорили, выпили, расслабились. Как считаешь?

– Слушай, Андрей, с тех пор, как у меня появился свой бизнес и коекакие деньги, всех людей я делю на тех, кому от меня чтото надо, и тех, от кого мне чтото надо, иначе не получается. Все эти дружеские вечеринки обычно только предлог, чтобы поговорить о делах. Мне от тебя ничего не надо. Более того, я предпочитаю никогда не вспоминать о том, что когдато на тебя работала. А ты предпочел бы никогда мне об этом не напоминать. Отсюда я делаю вывод: тебе от меня чтото надо. Причем это настолько для тебя важно, что ты решил через себя переступить. А раз так, то не я тебе, а ты мне нанесешь визит вежливости.

– А ты, Аня, не изменилась. Все такая же резкая и откровенная. Почему ты думаешь, что я приглашаю тебя в гости из какойнибудь корысти? Это приглашение от чистого сердца. Просто время идет, мы теряем старых друзей, а новых найти трудно! Не помним мы, Аня, своих корней. А ведь жили когдато в одном дворе…

– Красиво. Но о корнях вспоминают обычно, когда они гнить начинают и дерево потихоньку засыхает. Короче, так: я пока расту уверенно вверх, а ты, если нуждаешься в помощи, – приезжай. Я выставлю встречные условия, и если они тебе подойдут, мы договоримся.

– Ох, Аня, какая же ты стала! – Юсупов замялся, но, видимо, прижало его сильно. И он, стараясь казаться веселым, заговорил: – Что ж, спасибо за приглашение. Приехали бы раньше, да все дела, дела…

Как будто Анна не раз звала его в гости!

– Так мы со Светланой подъедем. Когда тебе удобнее?

– Мне удобно послезавтра вечером в семь часов. Сегодня уже поздно, а завтра я занята.

– Послезавтра так послезавтра, я не тороплюсь. Ладно, до встречи.

– Всего наилучшего. Адресок продиктовать или ты наслышан?

– Адрес я знаю. Но ты объясни на всякий случай, как доехать. Места всетаки незнакомые…

Она положила трубку и замерла в кресле, вцепившись в подлокотники: вот он, момент! В деле мести самое лучшее – это подождать. Не надо пороть горячку, не надо бросаться в авантюры и требовать немедленного реванша. Нужно просто зарабатывать свои очки и ждать, когда ничего не подозревающий противник начнет терять почву под ногами. Фортуна имеет привычку дважды сводить заклятых врагов лицом к лицу. Проверяет по очереди сначала одного, потом другого. И так же по очереди дарует им свою милость. Это проповедовал еще покойный Ленский, Анна же слушала и запоминала. Нет, она не собирается никому мстить. Тем более Юсупову. Это для нее слишком мелко. Был момент пять лет назад, когда она хотела его убить. Потом произошло столько важных событий в ее жизни, что это прошло. Но если судьба сама дает шанс отомстить, почему бы и нет?

Она прикрыла глаза, возвращаясь мысленно в ту весну. Ведь все могло кончиться еще тогда, не приди Сашка пораньше из школы! С тех пор она побывала и на грани нищеты, и обладательницей несметного богатства. Правда, на короткий срок, но всетаки… Качели все время раскачивались из стороны в сторону, пока положение Анны не стало относительно устойчивым. Не в самом низу социальной лестницы, но и не на самом ее верху. Она никогда не просила слишком много, это качество ценил еще покойный Ленский. Ленский, Ленский… Чтото Анна опять стала частенько его вспоминать. Может быть, пора вернуться в прошлое?

А почему, собственно, нет? Она усмехнулась и вновь подняла телефонную трубку. Этот номер Анна не забывала никогда: сотовый Дениса Малиновского. Конечно, тот мог его не раз поменять, но чем черт не шутит… Услышав его бархатный голос, Анна вдруг так растерялась, что неуверенно переспросила:

– Денис?

– А кто это?

– Австрийская.

– Анна? Если бы ты сказала «Дэн», я бы сразу тебя узнал. А впрочем, будешь богатой.

– Ты всегда хотел, чтобы у меня были большие проблемы.

– Что?

– Большие деньги – большие проблемы. Я попрежнему хочу быть всего лишь счастливой, Денис. Владленович.

– Брось. Что там у тебя?

– А у тебя?

– Тебя интересует мое семейное положение? Холост, попрежнему холост. Неужели ты надумала принять мое брачное предложение, не прошло и двух лет?

– А оно еще в силе?

– Шутишь? Да что у тебя случилось?

– Ты сейчас чем занимаешься?

– Знаешь, твои успехи и мне пошли на пользу: я снова на коне, работаю в поте лица, взялся за ум. Надо же подумать и о старости, пока не потерял форму. Я ведь уже на грани. – Он вел себя, словно стареющая кокетка, и явно напрашивался на комплимент.