верить в случайности, понимаешь ли. Я думаю, ты с ним встречался. Можешь вспомнить, встречал ли ты кого-то, кто показался тебе злым? Таким, что у тебя от него шли мурашки по коже? Кого-то, кому ты перешёл дорогу?

— Злым? ‑ спросил он.

— Только злой человек вредит людям, чтобы добраться до кого-то другого, ‑ прямо заявила Даджа.

Бэн провёл пальцами по своим редеющим волосам:

— Ты правда веришь, что есть просто добрые и просто злые люди? ‑ спросил он. ‑ Сколько тебе лет?

— Четырнадцать, ‑ сказала она, хмурясь. ‑ При чём тут мой возраст?

Бэн покачал головой:

— Это второй случай, когда ты говоришь как юная девушка. Обычно я и не вспоминаю, что ты не моего возраста. Люди не так просты, Даджа.

— Да конечно же он злой, ‑ сказала она, не желая терпеть типичной взрослой неуверенности. ‑ Ты только посмотри, что он творит. Или, может, это она… ‑ Даджа вдруг замолчала. Моррачэйн? Его собственная мать? Тэйрод говорил, что она порет слуг… нет. Моррачэйн Ладрадун никогда бы не стала бы заползать в дома или ходить по заледенелым, продуваемым ветром дорогам на скале.

Она так увлеклась, сначала обдумывая, а потом отбрасывая эту возможность, что пропустила начало предложения, которое говорил Бэн:

— …кто-то, уставший от того, что его игнорируют, уставший от того, что об него вытирают ноги. Возможно, какой-то богач отнёсся к нему с презрением. По крайней мере, с Домом Джосарик, люди буду знать, что он сделал что-то, чего никто не забудет. Он скорее не злой, а… подавленный.

Даджа уставилась на него:

— Звучит так, будто ты на его стороне.

— Я измотался, Даджа, и мысли наперекосяк.

Бэн грустно улыбнулся:

— Матушка настаивает, чтобы я допоздна работал над счетами, чтобы возместить время, потерянное на пожар. Будто числа важнее, чем жизни… Я подумаю о том, что ты сказала. У меня определённо есть враги — люди, которые не хотят слушать то, что я им говорю, — но я весьма сомневаюсь, что кто-то из них убил бы невинных людей. ‑ Он встал, и подошёл к её рабочему столу, где перчатки из живого металла стояли на своих металлических основаниях. В колеблющемся свете свечей и камина казалось, что они двигаются.

— Над ними нужно ещё поработать. Можешь попробовать их, если хочешь, ‑ предложила Даджа.

Бэн взял одну из них, взвешивая её в ладони.

— Мне закатать рукава?

Даджа покачала головой, оканчивавшиеся бусинами кончики множества её косичек легонько шлёпали её по щекам.

— Они сделаны так, чтобы ты мог их натянуть в спешке. Они даже сейчас будут немного велики, потому что я сделала их шире, с учётом твоего тулупа.

Бэн надел сначала одну перчатку, потом другую.

— Мне нужно ещё несколько дней, чтобы закончить, ‑ признала Даджа, наблюдая за тем, как Бэн поправляет перчатки. ‑ Мой контроль над магией всё ещё слишком слаб, после Дома Джосарик.

— Трудно было, входить туда? ‑ поинтересовался Бэн. Он поворачивал руки туда-сюда, заворожённый игрой света на их отполированной поверхности.

— Ходить через огонь — нет, ‑ сказала Даджа, поглядывая на перчатки. Края металла срослись без швов, поэтому казалось, будто она просто налила его поверх каркаса. ‑ Но удерживать пламя, гонимое ветром? Это потребовало всех моих сил. Вообще-то я и не думала, что у меня их так много. ‑ «И даже этого не хватило», ‑ подумала она, и её глаза защипал о воспоминание о ребёнке, погибшем у неё на спине.

— Зачем удерживать? ‑ Бэн сжал и разжал кулаки на обоих руках. ‑ Почему бы просто не приказать пламени остановиться? Или погаснуть?

— Это работает только с маленькими огнями, но не с большими. ‑ Она поморщилась, увидев, как очертания петель проступают наружу, когда он сжимал кулак. Это придётся исправить. Перчатки работали, но как искусный мастер своего дела, она хотела, чтобы перчатки выглядели как сделанные из ткани, и образовывавшиеся железными петлями бугорки этому мешали. ‑ Пока было топливо, пожар жаждал его. Ветер придавал ему сил. Чем больше он поглощал, и чем сильнее дул ветер, тем сильнее он становился. Если бы я только могла отправить его куда-то ещё или затушить. Но я не могла.

Бэн взял кочергу, затем один из прутьев Даджи. Перчатки удерживали тонкий прут так же легко, как тяжёлую кочергу. Даджи наблюдала, как он поворачивал руки из стороны в сторону. Шарниры на запястьях было сделать труднее всего. Они получились что надо.

— Сделать целый костюм будет трудно, ‑ с сожалением сказала она. ‑ Мне понадобятся чуть ли не железные леса, с петлями, с шаровыми и шарнирными соединениями. Он будет тяжёлым. У меня вся зима уйдёт на то, чтобы вырастить достаточно живого металла, и ещё надо будет докупить железа и латуни. И я пока не придумала, как ты будешь видеть или дышать.

До этого он стоял перед камином, двигая руками в перчатках. Теперь же он искоса посмотрел на неё:

— Ты решила оттолкнуть меня, Даджа?

Она нахмурилась, наполовину погрузившись в планирование:

— Конечно нет! Я просто говорю, что это потребует массы труда.

— Люди часто меня отталкивают, ‑ тихо сказал он, глядя на перчатки. ‑ Сначала они думают, что я в порядке. Они восхищаются тем, как упорно я тружусь, как я пытаюсь учить других, предотвратить как можно больше урона… Но потом они мне говорят, что я не умею веселиться, что я недостаточно времени провожу с людьми. А потом я одержим, а они заняты. Они находят других друзей, более удобных. ‑ Он снял перчатку, и повернул её так, чтобы канделябр освещал её внутреннюю часть. Он заглянул внутрь. ‑ Меня не удивит, если ты решишь, что эта штука не стоит вкладываемых в неё усилий.

Его слова сбили Даджу с толку. О чём он думал? Она только хотела объяснить, что проект займёт месяца, а не недели: ему был нужен этот костюм. Бэн, похоже, имел ввиду что-то другое — что-то, от чего ей стало не по себе, хотя она и не могла сказать, почему.

— Нет. Я просто не думаю, что тебе стоит ждать результатов до окончания зимы. ‑ Даджа снова села на свой табурет. ‑ Хэлуда Солт с тобой говорила? Насчёт Дома Джосарик.

Собравшись было поставить перчатку, которую он держал в руке, Бэн запнулся, и чуть не выронил её. Он поставил её на стол, и поднёс вторую перчатку поближе к свету. Его руки дрожали.

— Они не сломаются, если уронишь, ‑ указала Даджа. ‑ Им предстоит много работать. Они были бы для тебя бесполезны, если бы легко ломались.

— Просто они такие красивые, что трудно воспринимать их как что-то крепкое, ‑ ответил Бэн. Он продолжил осматривать перчатку: ‑ Ты говорила с Хэлудой Солт?

— Они с Фростпайном над чем-то работали вместе. ‑ Она не была уверена, можно ли ей было рассказать ему больше, даже