Шайба находилась в полном раздрае чувств, когда почуяла, что Мирзой-бек зовет ее. Как обычно, Шайба не стала являться в ставку во плоти, а отправила фантом. Для Мирзой-бека такое поведение не было неожиданностью: раз на пленке ничто не фиксируется, значит, и ведьмы рядом нет. Зато с фантомом проще иметь дело, он видит и слышит немногим лучше обычного человека и, следовательно, узнает только то, что ему захотят сообщить. Во всяком дурацком положении есть положительные стороны, и, как говорил древний мудрец Отто Бисмарк: «Из любого свинства можно извлечь кусочек ветчины».

— Вам удалось что-нибудь обнаружить? — невинно поинтересовался Мирзой-бек.

— Пока нет.

— И неудивительно. Как я могу догадаться, след неожиданно обрывался там, где беглецы уходили на Новую Землю. Мне нужны координаты этих мест.

— Зачем они вам?

— Давайте координаты, а дальше мы разберемся сами! — мстительно отрезал императорский советник.

Шайбе очень не нравилась излишняя самостоятельность Мирзой-бека, но держать его под полным контролем Шайба не могла. Один раз она уже использовала общую магию совета ведьм, и второй раз ей такое могущество никто не предоставит. А в одиночку можно контролировать либо человека, на которого накинута узда, либо слабовольную тряпку, давно и безнадежно распростившуюся с собственной индивидуальностью. Насколько проще было бы иметь дело со старым императором! Сначала он был марионеткой в руках прежних советников, теперь им вертит Мирзой-бек. А Шайба, решив, что будет вертеть Мирзой-беком, в результате вынуждена ежедневно сражаться со строптивцем. Хотя, случись иначе, жить стало бы невыносимо скучно.

Выслушав свои собственные слова, мать Шайба покривилась, но выдала координаты тех точек, где исчезали террористы. Интересно, как эти сведения могут помочь в поисках?

У ведьм не было компьютеров и немыслимой механической мощи человечества, позволявшей перебирать миллиарды вариантов. Там, где ведьме помогает инстинкт, оператор электронной машинки заставляет ее считать и тоже находит оптимальное решение. Десяток проколов во вселенную Новой Земли дал сотни миллионов способов вывалиться обратно в римановский космос. И среди этих бесчисленных вариантов нашлось несколько (всего-то пяток тысяч), которые встречались во всех десяти случаях. Именно туда и были направлены разведчики. Они ставили контрольный буй и немедленно исчезали. Ведьмам-инсургенткам, которых у Мирзой-бека было уже три штуки, пришлось попотеть, чтобы выполнить эту работу за месяц. И уже на следующий день после установки один из бакенов сообщил: в ближайшей системе зафиксирован факт работы гравитационного двигателя, причем, судя по всему, этот двигатель был установлен на истребителе Седьмой опорной базы и управлял им капитан Мануэль Родригес. Туда, к ничем не примечательной звездочке, и начали выдвигаться карательные силы империи: медлительные, сверхтяжелые крейсера, способные разнести вдребезги звездную систему, тучи истребителей и полдюжины приданных для связи скоростных машин. Мирзой-бек выполнял свои обязательства перед босоногой старухой.

— Влад, смотри, он улыбается!

— Ух ты! Ну-ка, Яшка, улыбнись папе еще раз!

Яшка лежал в вольерчике, на пушистой шкуре местного хищника, которого забила для него мама, довольно лыбился на солнце и родительские физиономии, пускал слюни и гукал. Кругом валялись россыпи прутьев: местных, привезенных с других планет и надранных во время ночных набегов на Новую Землю; Чайка, будучи не в силах побороть ведьминские привычки, где только могла добывала сыну материал для помела. Хотя сама же посмеивалась над собой: ну где это видано, чтобы мужчина ходил с метелкой? Не было такого и не будет ни в одной из вселенных.

— А улыбка у него твоя, — заметила Чайка. Любую Яшкину приметинку она немедленно находила у отца — и наоборот.

— Скажешь тоже… Нешто я так рот разеваю, когда улыбаюсь?

— Еще и шире.

— И вообще, я вон какой зубастый, а у него ни одного зуба, — кокетничал довольный папа.

— Вырастут. Дело наживное. Яшка, Яшенька, агу! Зубки у тебя скоро вырастут?

— Завтра ночь Малой Луны, — напомнил Влад. — Полетим?

— Конечно. Чего тут киснуть-то? И без того много пропустили.

— Да знаю я… Просто тревожно мне с Яшкой к старухам в пасть соваться.

— Уйдем!.. — беспечно отмахнулась Чайка. — А если догонять станут, мы опять в инферно нырнем. Баллоны у нас теперь полны под завязочку, так что не пропадем.

— Страшно с малышом в инферно. — Влад содрогнулся, ощутив на мгновение подобие мысли, что с Якобом может приключиться дурное.

— Неужели твоей любви не хватит, чтобы прикрыть нас двоих? — удивилась Чайка.

— Хватит, конечно, — ответил Влад, вновь содрогнувшись при мысли: «А вдруг не хватит? Кто ее измерял, силу любви?»

— Если не хочешь, то останемся дома, — предложила Чайка. — Или полетим на какую-нибудь свалку…

— Вот уж туда меня совершенно не тянет, — отказался Влад.

Свалками они называли кладбища старых ступ, громоздящиеся неподалеку от любой из деревень. Несколько кораблей Влад вскрыл и ограбил. Теперь у него был двойной комплект полных кислородных баллонов и почти нетраченная система регенерации воздуха, пара шлемофонов (брал только те, что валялись отдельно от останков пилота), куча ножей и личного огнестрельного оружия, несколько вечных зажигалок и чертова прорва бесполезных талисманов и прочей ерунды, протащенной на корабль скучающими пилотами. Теперь и Влад ходил на охоту во всеоружии, а в случае нужды мог постоять за себя. Вот только избавиться от мрачных впечатлений было очень непросто, так что Влад при первой же возможности прекратил мародерские набеги.

— Летим сказочничать, — решил Влад. — Это всего интереснее.

— А-а-а!.. — пропел Якоб, который во время маминых диверсий мирно спал и смотрел разрушительную сказку вместе со всем малолетним населением городка.

В жизни капитана Родригеса было две неудержимых страсти: женщины и космос. За женщиной нужно ухаживать, добиваясь если не взаимности, то хотя бы улыбки, а в космосе надо летать, причем так, чтобы ощущалась скорость. К сожалению, виражи и лихие развороты возле базы категорически запрещены, а дальний полет более всего напоминает отсидку в барокамере. Одни только приборы сообщают, что ты движешься куда-то, оставляя позади неторопливый свет. А уж женского общества в дальнем полете, хоть тресни, не сыщешь.

И вот теперь, казалось бы, разом сошлось все, о чем мечталось: он не в одиночном полете, а с напарницей, прекрасней которой и вообразить нельзя. И сам полет… Родригес еще не привык к скоростному истребителю, а настоящий полет со свободной ведьмой — еще раз в десять быстрее. Галактика становится мала, мир начинает поворачиваться вокруг тебя, и звезды исчезают за кормой, словно в рисованном мультике.