себя плохо пережёванный горох напополам с мясной кашицей серого цвета, тоже сложился и начал блевать ранним завтраком.

Выгружающиеся на причал остготские воины, некоторые из которых тоже были мучимы неожиданной болезнью, присоединились к стихийному порыву и мощёный причал «украсился» дополнительными пищевыми пятнами.

– Чё, город настолько хреново выглядит? – усмехнулся некий светловолосый легионер, стоявший у ящиков.

Говорить Эйриху не хотелось, поэтому он лишь вяло отмахнулся, с утробной отрыжкой выплеснул ещё одну порцию разбавленного вина, вытер рот рукавом и разогнулся.

– Грузы… взять под охрану, – приказал он неестественно бледному Аравигу. – Все ждите здесь, я всё улажу… Инцитата вывести, дать погулять…

Как бы ни было тяжело, у Эйриха ответственность, поэтому слабость была подавлена волевым усилием, он окончательно взял себя в руки и превратился в храброго и мудрого вождя, каким ему пристало быть.

– Раз ты здесь стоишь и тебе, явно, нечем заняться, – посмотрел Эйрих на легионера, откинувшегося на большой товарный ящик. – Не подскажешь, где в этом городе можно разместить две тысячи четыреста с лишним человек?

– Это не ко мне, – произнёс тот. – Я человек маленький, охраняю грузы.

– Ясно, – Эйрих потерял к нему интерес.

– Но ты бы поспрашивал в термах – я тебе отвечаю, что владелец терм, господин Фауст Кавдекс, заправляет всеми стабулами и кумпонами города, – нашёлся легионер.

– Тебя как зовут? – спросил Эйрих.

– Сервием папка прозвал, – ответил легионер.

Светловолосый, кудрявый, на вид где-то двадцать зим, облачён в кольчугу и шлем, щита нет, зато на поясе висит гладий. Выглядит как типичный римлянин-простолюдин, с постным лицом, не обременённым тяжкими и глубокими размышлениями. Ростом он лишь чуть выше Эйриха, значит, в комитатском легионе Сервию точно не служить, потому что вряд ли он в ближайшее время вырастет ещё на полголовы. Да и конституцией тела он тоже не вышел: его предел городской гарнизон, даже не городская когорта.

– Претор Эйрих Ларг, – представился Эйрих. – Так как мне пройти к термам?

– Акведук видал? – спросил Сервий.

– Вижу, – кивнул Эйрих, посмотрев на юго-восток.

Акведук брал начало в местной реке, откуда разветвлялся на два направления: одно шло на юго-запад, к большому дворцу, а одно шло на север, к большому двухэтажному комплексу, который, судя по всему, являлся термами.

– Он ведёт к большой цистерне, рядом с которой большие термы, – продолжил Сервий. – Вот тебе не туда, значится.

– А куда? – недоуменно вопросил Эйрих.

– Тебе к малым термам, что у форума, – ответил Сервий. – Это недалеко, вон там, где колонна торчит.

– Благодарю за информацию, – Эйрих передал легионеру полсиликвы.

– Так я за всегда, в любой момент обращайся! – обрадовался Сервий. – Расскажу и покажу всё, что надо!

– Буду иметь в виду, – кивнул Эйрих. – Прощай, Сервий.

– Доброго здоровья тебе, претор Эйрих! – стукнул себя по груди кулаком гарнизонный легионер.

Пока шла их беседа, к причалу пришвартовалась очередная корбита[57]

Салона была… колоритной. Пусть Эйриху сейчас было не до любования красотами, как бы желудок ненароком не опорожнить, но всё же он сумел оценить свежую брусчатку в портовой зоне, а также красоту зданий на безымянной улице, идущей вдоль морского берега: тут и пытающийся быть незаметным лупанарий,[58] к которому вели указатели, в виде фаллических символов, выбитые на брусчатке и даже стенах зданий, тут и трёхэтажные инсулы, сильно отличающиеся от тех, что Эйрих видел в Константинополе – в столице инсулы жались друг к другу и выглядели ветхо, а тут они строились капитально и выглядели опрятно, но главное, что бросалось в глаза своей яркостью и привлекательностью – это таберны, встроенные в инсулы и иные здания. Торговые лавки Салоны явно переживают хорошие времена, потому что товара в них много, как и покупателей.

До малых терм идти было действительно недалеко. За небольшим форумом, даже близко не походящим на тот же форум Феодосия, находилось компактное здание терм, возле которых ходили чистые и довольно улыбающиеся горожане.

Эйрих, несмотря на открытые трудами Клавдия Галена сведения, термами пренебрегал. Виной всему были эйриховские убеждения из прошлой жизни: для него было форменным безумием загрязнять речную или озёрную воду грязью с волос и тела – духи разгневаются и причинят тебе, в отместку, такие страдания, что впредь будешь обходить реки седьмой дорогой. Но это не значило, что он ходил и вонял.

Для гигиены Эйрих использовал оливковое масло, за неимением избытка животного жира. Намазываясь маслом с ног до головы, он брал чистый речной песок и оттирался им до полного исчезновения грязи. И вот после этого он брал немного воды из реки, читал охранительный заговор и быстро смывал с себя остатки масла и песка. Дальше он надевал чистое бельё и ходил посвежевшим до следующей помывки.

Римлян же, рискующих здоровьем в термах, он искренне не понимал. То есть теперь, после чтения трудов Галена, понимал, но позицию их не принимал. Это мало того, что неуважительно к речным духам, так ещё и очень опасно. Впрочем, навязываться и учить их жизни он не собирался – если что-то вдруг, то сами виноваты.

– Доброго здоровья тебе, уважаемый, – обратился Эйрих к упитанному римлянину, сидящему на лавке и оттирающемуся полотенцем.

– И тебе того же, юноша, – благосклонно кивнул ему римлянин.

– Где я могу найти владельца этих терм, Фауста Кавдекса? – поинтересовался Эйрих.

– Вон он сидит, со святым отцом Македонием, – указал римлянин на двух почтенных мужей, сидящих через три лавки.

– Премного благодарен, – с признательностью кивнул ему Эйрих.

Владелец малых терм и священник о чём-то горячо спорили, поэтому мальчику пришлось подождать паузы в диалоге, набирающем обороты.

Спорили они о язычниках. Точнее о конкретном язычнике, клиенте Фауста Кавдекса, уличённом в посещении храма Юноны. Клиента зовут Авл, он почти в открытую проводит запрещённые ритуалы, что сильно не нравится святому отцу Македонию, ссылающемуся на запретительный закон императора Флавия Аркадия, ставящий целью прекратить всякие языческие ритуалы.

Как патрон, Кавдекс отвечает за поступки и проступки своего клиента, поэтому сейчас пытается отрицать причастность Авла к язычеству, заверяя, что бедолагу, скорее всего, заманили в храм Юноны какие-то злые люди и сам бы он точно никак и никогда.

– Ты чего хотел, сын мой? – священник вдруг обратил внимание на Эйриха.

– Претор Эйрих Ларг, – представился мальчик. – У меня дело к уважаемому Фаусту Кавдексу, касательно размещения моих людей в его стабулах и кумпонах.

– Прямо-таки во множественном числе? Именно в стабулАХ и кумпонАХ? – удивился владелец малых терм. – Сколько у тебя людей?

– Две тысячи четыреста тридцать семь, – ответил Эйрих.

– Ты сейчас не шутишь? – недоверчиво уточнил Кавдекс.

– Мы только прибыли в Салону на двадцати кораблях, легионер Сервий посоветовал обратиться к тебе,