И все вроде было даже не так плохо. Я понимала, что ритуал все же непростой и малой кровью не отделаться, но тут Дивиславу взбрело в голову проявить благородство. А может, что-то другое – не знаю.

Сейчас, глядя на его порезанную ладонь, обагренную темной кровью, поняла, что произошло на самом деле. Поэтому молча перемотала руку супруга оторванным от нижней рубахи лоскутом ткани, затушила в зародыше устроить скандал на предмет: «Ну и какого лешего?» и стала думать думу.

Потому что со светлого, пусть и полного стихийных сил, берега реки мы переместились в мрачное, сырое и крайне неприятное помещение. Окон нет, дверь одна, и та почему-то – решетка. Свет доносится откуда-то из коридора. Звуков нет, запахи… пыль, мокрый камень, подгнившая солома. Хотя не разобрать же. Высохшая трава какая-то, даже я так сразу не пойму.

– Где мы?

– Видимо, в темнице, – озвучил очевидное супруг. – И довольно мерзкой. Но даже тут и с растрепанной косой ты выглядишь очень мило.

– Нашел время сладкие слова рассыпать, – фыркнула я, но все же неосознанно поправила волосы.

И только сейчас сообразила, что без проблем сделала Дивиславу повязку. Да и неплохо разглядела стены. А ведь света почти нет…

– Что-то не так? – мягко поинтересовался он, положив руку на мое плечо.

Я поколебалась, не зная, что сказать. Но потом решила, что таинственным молчанием только навлеку беду.

– Ты не поверишь, но я стала видеть в темноте, – пробормотала, еще раз покосившись на решетку.

– Почему не поверю? – В тоне Дивислава прозвучало такое неподдельное удивление, что я посмотрела ему в глаза.

Хм, и правда – удивлен. Не наигранно.

– Это же вполне нормально, – сказал он так, словно тьма – это то же самое, что и дневной свет. – Все Кощеи видят в темноте, это естественно. А еще у нас есть истинное зрение. Но тебе пока с ним не сладить, тут время нужно.

– Подожди, откуда у меня появились ваши способности?

Получалось что-то странное, честное слово. Обычно все чудесницкие и прочие способности передаются от матери к ребенку. Ну или от отца, зависит от мощи и рода. А тут… Неужто от мужа перешло?

– Ритуал бракосочетания, – занудно проговорил Дивислав, словно решил уподобиться своему старшему брату. – Кощеи – завидные женихи вообще-то, душа моя. Часть наших сил переходит вторым половинкам. Просто выдержать могут не все. Но, как видишь, тьма тебе уже не страшна.

Задать следующий вопрос, с какого ему захотелось погеройствовать, я не успела. Как и обдумать сказанное. Потому что раздался странный звенящий звук из коридора, и вдруг повеяло холодом.

Напрягшись, я сделала шаг к супругу. Он тут же взял меня за руку и крепко сжал.

Так или иначе, к нам кто-то приближался. Шаги тяжелые, звон как эхом от каменных стен отлетает и… будто шепот какой-то. Кто и что говорит – не разобрать.

За решеткой появилась сотканная из серебра фигура. Стало еще холоднее. Я даже позавидовала Дивиславу, который стоял с таким видом, будто вообще ничего не чувствовал.

Сквозь туманную пелену сложно было что-то разобрать. Но мне почему-то показалось, что это женщина. Вот только старая или молодая – не понять. Лица совсем не разглядеть. На груди вот будто множество жемчужных ожерелий, а запястья украшены широкими серебряными браслетами. И руки! Руки видно-то! Длинные пальцы, изящные ладони, кожа белая-белая, нереально гладкая. А потому и кажется неживой, нечеловеческой.

Закралось нехорошее подозрение, что эти руки ничего хорошего на своем веку не сделали.

– Так вот какие вы, нарушители покоя моего, – сказала она голосом, подобным звону хрустальных колокольчиков. Только вот колокольчиков, которые звенят в печальное время и никогда не знали веселых песен.

Удалось рассмотреть белоснежные косы, перевитые серебряными лентами, спускающиеся почти до пола. Даже платье сейчас можно разглядеть – ткани такой никогда видеть не приходилось. Тонкая, невесомая, будто созданная из горного тумана, по которой скользят перламутрово-белые ручейки. Усыпанный драгоценностями пояс, самоцветные ожерелья на груди. Высокая двурогая кика, украшенная жемчугом.

– Звучит очень громко, только вот мы тут не по своей воле оказались, – спокойно ответил Дивислав. Он тоже рассматривал прибывшую с интересом, однако, кажется, совсем не с таким, как я. Ибо обычно так глядят на то, что когда-то мельком видели. Ну или хотя бы много раз слышали.

Порыв ледяного ветра заставил поежиться. При этом одежды и волосы незнакомки так и не шевельнулись. Стоит, как ледяная скала. И лица не разглядеть, туманом серебристым скрыто, будто вуалью.

– Лжешь. – Сквозь туман вдруг на миг показалась холодная и жестокая улыбка. – Ведь лжешь же, красный молодец.

– Но я… – нахмурился Дивислав.

Решетка задрожала, покрылась коркой льда. Незнакомка хищно прищурилась, кажется, туманная вуаль наполовину исчезла.

– Не важно. Здесь вы и останетесь. Навсегда. Ибо слишком много путаетесь под ногами.

С этими словами она вскинула руки. Блеснула ослепительно белая молния, кольцом взявшая ее запястья. Тут же мои ноги заледенели, стало невозможно сделать и шагу. Опустив взгляд, с ужасом обнаружила, что ступни в сапогах из резного льда. Увиденному верить не получалось, но скорость, с которой немели конечности, не давала возможности посчитать ледяные сапожки видением.

– А ей идет, – расхохоталась эта зараза. – Ну, я пошла, счастливо оставаться!

Как она ушла, я уже не смотрела. Куда больше занимали собственные ступни. И не только. И пусть Дивислав кинулся ко мне, Кощеевы силы сразу не помогут. Чутье подсказывало, что нужно что-то делать самой.

Делать неожиданно не хотелось. Зато куда больше тянуло хлюпнуть носом и, наверное, разрыдаться. Хм, что это со мной такое?

Разозлившись на собственное малодушие, мысленно собрала все чудесницкие силы и направила их к ногам. Алые искры вспыхнули, рассыпались горящими шариками по полу темницы.

– Ай! – Дивислав отдернул руку и зашипел. – Обжигает же!

Хотелось сказать что-то едкое, но вдруг кольнула обида. То есть обо мне он не думает, а ему горячо! Да я его…

– Вы тут решили ночевать, что ли? – раздался до одури знакомый голос.

Резко повернув голову, я встретилась взглядом со светло-серыми глазами Темнозара. И даже на некоторое время позабыла о собственных горестях. Старший братец Дивислава стоял возле решетки, сложив руки на груди. Смотрел свысока и явно не собирался помогать. Из чего я сделала вывод, что Темнозар как-то не очень высокого мнения о женщинах.

Так, собраться. Надо собраться.

– А если вдвоем и одновременно, то у вас получится куда лучше, – занудно уточнил Темнозар. – Это же совсем не сложно, почти как делать детей.

Мы одновременно посмотрели на него.