На площадке работала тяжелая техника, и из-за ее грохота разобрать что-либо было совершенно нереально. В короткие перерывы через мегафон из штаба подавались отдельные команды, и краны с бульдозерами вновь начинали свои тяжелые танцы около сложенного, как упавший карточный домик, подъезда. Плиты перекрытий сложились внутрь, и сейчас их одну за другой поднимали, отрезали цеплявшуюся арматуру, грузили и отвозили с места происшествия, чтобы не мешали работе спасателей. Уже был полностью виден верхний, пятый этаж, вернее, его единственная уцелевшая задняя стена, на которой висели прибитые жильцами ковры, а в квартире справа — еще и лыжи. Видимо, еще вчера здесь была кладовка…

Спасательные отряды, не занятые непосредственно на данной стадии операции, спокойно выжидали, пока не подойдет их очередь работы над завалом. Единственно, кто бросался в глаза своей суетой — это журналисты. Кто-то короткими и энергичными жестами показывал оператору, с какой точки и в каком ракурсе хочет видеть свою персону с микрофоном в кадре, кто-то подбирался к штабу в надежде взять оперативное интервью (в таком-то грохоте!), чуть поодаль команда с НТВ разворачивала на крыше своего микроавтобуса спутниковую тарелку. Что ж, у них тоже работа. Папарацци есть папарацци, а народ жаждет новостей и зрелищ.

Кристина некоторое время постояла в крохотном затоптанном скверике перед домом, а сориентировавшись в обстановке, отправилась к ярко освещенной медицинской палатке. Буквально в трех метрах от нее она увидела много людей в знакомой сине-желтой форме со светоотражающими полосками. Свои.

* * *

Иван стоял и, задрав голову, глядел на то, как молодой спасатель, ловко орудуя болгаркой, распиливает арматуру у очередной плиты. Парень висел на страховке и умудрялся при этом действовать с такой грацией и задором, словно в его руках была не увесистая бензопила, а нечто эфемерное и легкое, вроде меча джедая из «Звездных войн». Словно услышав его мысли, отозвался стоящий рядом Семь-сорок:

— Здорово порхает! Прямо завидки берут. Я прикидываю, смог бы я так двигаться после твоих уроков по альпухе, и знаешь — не уверен. А ведь пацан на вид мой ровесник!

— Что ты хочешь — это его работа, а не хобби или снос крыши по жизни, как у тебя и меня.

— Но все равно — красиво!

— Ага.

— Как думаешь, скоро нас на завалы сдернут? А то уже ждать замучился.

— Подождешь, не облезешь. Видишь, сколько еще плит осталось? Здесь еще минимум минут на сорок пахоты. Потом опять кинологи с собачками пройдут, места покажут, где копать надо. Потом разведка, а уж только потом мы.

— Ничего не понимаю: ведь кинологи с собачками уже ходили!

— А ты думаешь, им одного раза достаточно? Между прочим, «часы тишины» устраиваются периодически, а не один-единственный раз! А ты думал, почему они время от времени всю технику отключают! Чтобы поисковыми приборами и собачками послушать, вдруг кто из пострадавших проявится.

— Как думаешь, под завалами кто-нибудь живой остался?

— Хочется верить, но мое ИМХО говорит, что вряд ли. Разве что только кто-нибудь с нижних этажей в подвал провалился. Видишь, как плотно все сложило? А вес-то немаленький! И все это за какие-то мгновения произошло, рвануло и сразу же рухнуло. Да еще и пожар вроде как был, одну женщину с тяжелыми ожогами забрали. Но это еще до моего приезда, поэтому точно сказать не могу. Я ж только через три часа после взрыва подъехал.

— Не знаешь, много жильцов наши ребята в гостиницы вывезли?

— Кореец говорит, что он лично отвез троих, еще пара у Миксера на счету. Но ты не забывай, что их и других службы вывозили, не только наши. Кого-то сразу в больницы отправили. Кстати, Кореец тут про одного деда рассказал. Представляешь, он его дважды отсюда забирал!

— Это как?

— Сначала просто отвез и оставил в гостинице, потом через полчаса смотрит — дед этот идет прямиком к подъезду и за грудь держится. Не утерпел, снова к своей разрушенной квартире приехал. Кореец его едва уговорил дождаться конца разбора завала. Минут десять убалтывал. И что ты думаешь — только отвез этого деда в гостиницу, как тому совсем поплохело. Хорошо, там уже медики дежурили, Кореец деда сразу им и сдал. Видать, сердце прихватило, перенервничал. Сейчас у выживших из этого подъезда через одного давление скачет. Да и у соседей тоже не все ладно. Половина просто в шоковом состоянии, так что чую, еще днем очередная волна вызовов врачей прокатится, когда их отпустит и трясти начнет.

— Немудрено. Меня бы, наверное, тоже всего трясло и колбасило в такой ситуации. Я вот только единственно чего не пойму, а чего нас вообще сюда сдернули? Нет, я совершенно не против, даже наоборот, только как не посмотрю вокруг — здесь народу всяко-разно спасательского на несколько таких домов хватит!

— Ну, во-первых, не забывай, что у каждого отряда своя специфика. Вон, видишь, диггеры стоят, ждут, пока им разрешат подвалы и коммуникации обшарить. Кинологи, понятное дело, тоже отдельно. Плюс пожарные, плюс обычные спасатели. Да и штаб нормально не сразу заработал, не всех скоординировал. Вот, видимо, кто-то и перестарался, приказал поднять всех, кого только можно. Да ты не переживай, работы на всех хватит.

— Я и не переживаю. Кстати, нехилый взрыв был, если даже машины так побило, — и Сергей махнул рукой в сторону двух искореженных легковушек с выбитыми стеклами. — Они же вроде довольно далеко от подъезда стояли. Вот хозяевам не повезло!

— Не повезло тем, для кого этот взрыв последним оказался. А машину можно и новую купить в отличие от головы. Да и эти восстановить можно — жестянку сменить по кругу и все. В крайнем случае — продать на запчасти. Но место для сегодняшней парковки они явно не самое удачное нашли, это факт.

— Лада вроде еще на что-то похожа, а вот иномарку после этого дерева я вообще с трудом опознаю.

— Ты имеешь в виду эту, под тополем? Да Фольксваген Гольф. Красивый. Был.

— М-да уж.

Разговор как-то сам собой заглох, прервался, и Ивану даже не пришло в голову поинтересоваться причиной столь быстрого его завершения. Он вновь обратился к орудующему под куполом неба спасателю с болгаркой, и не сразу почувствовал, как его тихонько теребят за рукав. Не оборачиваясь, он бросил в сторону:

— Серега, ну что там еще?

— Привет!…

У Ивана внутри все сжалось, и он медленно-медленно повернулся. Перед ним стояла Кристина с его сумкой на плече. Новая и незнакомая, затянутая в камуфляж, с загаром во все лицо и выгоревшими до нереально светлого цвета волосами, ресницами и бровями, отчего казалось, что какой-то визажист прошелся по ее лицу экзотической белой тушью. Она смотрела прямо на него и улыбалась, но как-то грустно, отчего у Лесничего пронзительно защемило сердце, и он едва смог выдохнуть внезапно севшим голосом:

— Привет! Ты откуда?

— Оттуда, куда ты меня увез.

— Фомич что, тебя прямо сюда доставил?