Зверь снял лапу с живота упавшего, попятился и… отвернулся. Андрей увидел вторую собаку. Громко рыча, та стояла в центре улицы, глядя на первую. Пес, поваливший Андрея, зарычал в ответ и медленно стал обходить противника по кругу. Теперь им предстояло решить, кому достанется жертва. Пока Андрей, стараясь не делать резких движений, отползал от места готовящейся драки, псы продолжали кружить. Рычание переросло в какой-то сиплый не то лай, не то стон, и наконец одна из собак бросилась на вторую. Они сцепились в едином бесформенном комке, покатившись по пыльному асфальту.

Дальше Андрей не смотрел: вскочил и кинулся вперед по переулку, не оглядываясь.

Когда выдохся, замедлил шаг, пытаясь привести в порядок дыхание.

Постоянно оглядываясь, чтобы убедиться, что погони нет, Андрей вышел из переулка и оказался на каком-то проспекте. Он не узнал его. Вокруг были дома советской постройки и парк, где деревья совершенно потеряли листву, а стволы закрутились в немыслимых формах. Асфальт потрескался, ржавые остовы автомобилей громоздились у обочины, словно чья-то сила специально очистила от них дорогу. Вокруг стояла мертвая тишина, и лишь шаги Андрея гулко стучали по асфальту, затихая, когда под подошвой оказывался мягкий мох.

Бездна не могла удержать все то, что затягивала в себя. Этот мир погибал, пока она бессмысленно пыталась приспособить его под себя. Зачем же она это делает? Неужели действительно не способна понять? Или же она надеется, что люди извне, такие как Москарев, смогут наполнить ее мир жизнью? Но какая это жизнь? Эти жуткие создания, страдающие от того, что она сделала с ними… Что за существование в вечной боли и муках? Лучше бы ей погибнуть самой. Это куда правильнее, чем пытаться воссоздать новую реальность через страдания других. Антон Михайлович так говорил о ней, словно испытывал к ней жалость, но что бы он сказал теперь, превратившись в это?

Андрей остановился посреди улицы. Судя по всему, больше никто его не преследовал. Но кое-что случилось с ним самим: сначала щелчок в голове, а затем изменилось зрение. Мириады темных точек возникли перед глазами на долю секунды и тут же исчезли, оставив лишь фантомный след, да и тот почти сразу испарился. Ноги сами понесли его вперед, будто желая увести тело подальше от этого странного состояния, но сбежать от того, что внутри тебя, невозможно.

Андрей вдруг понял, что вместе с тем, как он шагает по пустынной дороге, он идет и в совсем другом месте, где его окружают люди, звуки, запахи. Сознание раздваивалось, и он одновременно видел два мира, которые непостижимым образом равнозначно воспринимались мозгом. Это было удивительно и пугающе. Он больше не воспринимал себя как цельную личность. Теперь он… они находились сразу в двух плоскостях. Подобно тому, как ручеек воды разделяется на два, встретившись с внезапным препятствием, сознание Андрея тоже расщепилось, и он уже не мог сказать точно: по-прежнему ли это он, единый, обретший новую, странную способность, или же это два разных человека.

Он остановился, пытаясь осознать, принять новое ощущение реальности, но это оказалось не так просто. Нужно было срочно найти выход, вынырнуть на поверхность, снова стать одним целым со своей второй личностью. Но пока в его голове творился подобный бардак, он не мог нормально думать и просто шагал дальше. На ходу его внимание размывало не так сильно, и концентрироваться на окружающем мире стало проще.

Вскоре он обнаружил, что освоился с новым восприятием, осознав вдруг, что вид из чужих глаз не мешает ему видеть своими. Даже мысли его двойника вдруг стали понятны, различимы на фоне его собственных, они шли параллельным потоком.

Теперь он видел и глазами своего двойника, но все еще не мог точно понять: где же настоящий он? То есть действительно ли он сейчас поднимался в лифте на свой этаж, обдумывая весь ужас ситуации, в которой оказался, или же это было каким-то хитрым обманом мозга. А что, если бы с ним сейчас что-то случилось в том мире или, наоборот, – в этом? Если он погибнет тут, настигнутый теми чудовищами, что остались где-то в лабиринте переулков, продолжит ли он жить в реальном мире? Быть может, его раздвоенное существование продолжается уже давно, но видеть глазами сразу две свои сущности он научился только сейчас? А что, если, умерев тут, он очнется там и больше никогда не вернется в реальность Бездны?

«Вдруг моя смерть тут и есть спасение? – думал он. – Умереть тут, чтобы позволить жить там своему двойнику? Но если моя смерть тут станет концом всему? А если некто другой займет мое место там?»

Андрей понимал, что, если раздвоение продлится слишком долго, ничем хорошим это не закончится. Он уже чувствовал подступающую тошноту, а голова шла кругом от необходимости одновременно наблюдать за двумя реальностями. Быть может, это побочный эффект от долгого пребывания на этой стороне. Бездна сводит его с ума? Ставит эксперименты. Но почему-то не торопится его убивать… Для чего? Неужели она отводит ему особую роль, например, такую же, как и Москареву. Кто знает, быть может, маньяк переживал то же самое? Сначала провалы, затем раздвоение, а затем подстроенная смерть, чтобы в этом мире навсегда осталась только одна его часть.

А если историк все-таки был прав? Вся проблема в неверной интерпретации сигналов. Может, Бездна и не желает ему зла? Может, она вообще его не замечает, воспринимая лишь как часть случайной обстановки… А Виолетта просто жертва, такая же, как и Москарев. Вот только в интерпретации проблема или нет, однако люди умирали и продолжают умирать. А виновата в этом именно Бездна, даже если она и делает это неосознанно. Если в дикой природе столкнешься со зверем, будешь ли ты оправдывать его желание убить тебя голодом, страхом за потомство, иными инстинктами? Нет, ты сделаешь все, что-