Меня скривило, как от незрелого лимона. Страдания во имя общего блага вроде как их искупают? Бред собачий. Вечное оправдание для лохов.

— Ты вел себя, как скотина! — заорала я в слезах. — Не смей спорить с этим!

Больнее всего, что он отрицает. Мы говорили об этом впервые — уже после развода. Раньше Эмиль не утруждал себя разговорами.

Он рассматривал мое лицо, наверное, искал раскаяние, но его там и близко не было. Я не считала, что в проблемах нашей совместной жизни — семьей я не могла это назвать — виновата я. Эмиль слишком часто распускал руки для образцового мужа.

— Так ты считаешь? — с вызовом спросил он. — Мне надоели твои претензии, Яна. Я от них устал. Думаешь, мне было легко? Ты ушла в себя, закрылась в своем мире, а я должен был все волочь! Думать, как бы ты чего не выкинула и нас обоих не убили.

— Так оставил бы меня в покое!

— А я разве много просил? Сложно было раз в месяц выйти со мной и сделать вид, что все в порядке? Сложно улыбнуться моим знакомым? Не закатывать истерики на виду у всех? Я должен был думать обо всем: о работе, том, как нам жить, оправдываться перед всеми, терпеть прессинг, потом я приезжаю домой, а там ты на меня орешь и кидаешься!

— Я даже видеть тебя не могла… — я не смогла договорить, слова утонули в крике.

— Ты хотела только предаваться отчаянию! Так в твоих глазах выглядит идеальная жизнь?

— Ты мог со мной хотя бы поговорить…

— О чем? Ты всегда недовольна, не так посмотрел, не то сделал, плохо тебе разжевал! Я сказал — ты сделала. Но даже эту схему ты неспособна усвоить!

Я поняла, что если мы не прекратим друг на друга орать, то снова подеремся. Но Эмиль первым умолк и отвернулся, я слышала бешеное дыхание, пока он пережидал вспышку. Сжал ладонь в кулак — ту самую, которую я укусила.

— Я тебя хоть раз трогал за три года? — он почти справился с собой, но я по опыту знала, что ненадолго.

— Ты меня бил, не отрицай.

— Я не об этом.

Я не стала спрашивать, о чем — сама догадалась.

Он подошел ближе: еще немного и мы окажемся вплотную. Я инстинктивно прижалась спиной к балке.

— И что в результате, Яна? Я вытаскиваю тебя из-под мужика! — опять заорал он. — На глазах у всего города! Стоило отвернуться, как на мою жену влезли с ее полного согласия!

Я заметила, как дрожат его пальцы — крайняя степень бешенства. Увидев мой взгляд, Эмиль сунул руку в карман пиджака — расслабленная поза уверенного в себе человека, она же маска для публики.

Разозлила я его, но, если он думает, что я принесу извинения, пусть не ждет зря.

— Это не твое дело. Мы в разводе, и у меня другой, — твердо сказала я.

Неожиданно Эмиль вбил кулак в опору рядом с моей головой.

— У тебя только я! — заорал он, хватая меня за запястья. — Если хочешь жить по-своему, вали из города! Здесь решаю я! Не ты здесь хозяйка, не ты от меня ушла, и нашла себе любовника! А я тебе это позволил!

— Хватит! — я рванула руки к себе, и он так резко отпустил, что я ударилась затылком об опору.

Я положила руку на кобуру, но вытащить оружие не успела.

— Давай, доставай, — жестко сказал он. — Я тоже достану, хочешь? Я предупреждал.

По спине потек холодный пот. Пока я колебалась, Эмиль схватил меня за плечо. Он мог пристрелить меня прямо здесь, и никто его не остановит — он здесь закон.

— Я твоего приятеля сегодня же по стене размажу. Что ты тогда сделаешь?

— Я тебе никогда этого не прощу! — в запале выкрикнула я, вцепившись ему в запястье, пытаясь сбросить руку.

— Мне не нужно твое прощение! Я дал тебе все, так хотя бы уважай меня за это! — ладонь переместилась с плеча на шею, он сдавил — пока не сильно, но чувствительно. — Тебе ясно?

Я попыталась кивнуть. Пусть идет к черту со своим уважением, я сваливаю. Я тяжело дышала, волосы, упавшие на лицо во время рывка, трепетали в такт дыханию.

Дверь в ангар скрипнула, я не видела, кто там — обзор загораживало плечо Эмиля.

— Чего ты опять разорался? — спросил Феликс. — Закрыли же тему.

Глава 43

— Пошел вон, — Эмиль даже не обернулся.

Он смотрел на меня с полуметра, и глаза были безжалостными и пустыми.

— Ты в себе, Эмиль? Проблем мало? Выставил меня, чтобы сцену ей устроить?

Тихие шаги и Феликс появился в поле зрения — осторожно, словно присматривался к брату, не начнет ли стрелять?

Сердце билось уже в горле. Эмиль должен был чувствовать сумасшедшие удары пульса под своими пальцами. Левой рукой я уперлась ему в плечо, пытаясь оттолкнуть. С тем же успехом можно было на него подуть.

Опора холодила затылок, глотать было больно.

— Не лезь! — зарычал Эмиль. — Не твоя жена, значит, не лезь.

— Ты слишком разошелся.

— И что? — спросил Эмиль. — Драться со мной будешь?

Мы оба знали, что не будет. Он может нас по полу размазать, и никто слова против не скажет.

— У нас проблемы, а ты отыгрываешься на ней. Не глупи.

Феликс приблизился, осторожно протянул руку — словно к дикой собаке, не зная, укусит или нет. Он хотел отвести пальцы Эмиля от моей шеи.

— Отпусти, Эмиль, — тихо сказал он, стараясь не провоцировать.

Феликс боялся его. Бог мой, я сама боялась! Хватка на шее стала тверже.

— Вали, урод, пока я тебя не выкинул, — он повернулся к брату, и я увидела, как над ключицей бешено бьется жила. Эмиль вне себя.

Феликс нырнул под его руку и оказался между нами — меня прижало к опоре его спиной. Перед глазами оказалось плечо, обтянутое черной кожей — чуть ниже в куртке была рваная дыра и рана, полная крови. От него пахло сырым железом, кожей и пороховой гарью.

Я зажмурилась, зажатая намертво. Феликс оттолкнул его вместо меня — у него хватило сил.

— Быстро сядь, Яна! — он обернулся. — Хоть куда!

Он шагнул вперед, давая мне возможность выбраться, а значит — приблизился к Эмилю. В такой ситуации практически приглашение к драке. В то же мгновение Феликс получил кулаком в лицо. Очки упали на пол. Он налетел на опору спиной и зажал нос обеими ладонями, наклонился вперед, исподлобья глядя на брата.

— Эмиль, какого