— Забавно.

— Что именно?

— Они хотят соревноваться с нами, но не могут одеть свой народ…

Подошел трамвай. Они сели — не глядя.

— Меня беспокоит не это — сказала Кейла, усаживаясь на сидение.

— А что?

— Знаешь… я когда езжу туда, имею дело с разными людьми… спекулянтами… перекупщиками. И мне страшно.

— Почему?

— Знаешь… мы по работе имеем дело не с самыми плохими русскими. По крайней мере, у них есть честь, достоинство, мораль. Они верят в свой коммунизм, готовы многое отдать за свою веру, порой и жизнь. А эти…

…

— Мне кажется, у них нет ничего, что есть у нормальных людей. Честь… совесть… верность… у них нет ничего. Они не за и не против коммунизма, им просто плевать. Зато они готовы обворовать любого. Как угодно. На сколько получится.

Гейтс пожал плечами.

— Таких полно на любой азиатской улице.

— Да но — Россия. Россия!

На них оглянулись.

— Я думаю — сказала Кейла — а ведь они все молоды. Рано или поздно они и будут властью у них. И что мы тогда будем делать?

…

Акклиматизация была короткой, уже через два дня — начальник управления ЦРУ сел в поезд «Репин[53]» сообщением Ленинград — Хельсинки — Ленинград. В последний момент — он изменил планы, отказавшись от поездки на автобусе, потому что почувствовал что-то неладное.

Пограничной станцией была Вайниккала. Финские егеря прошли, ничего не проверяя, затем в вагон зашли советские пограничники. Гейтс знал, что они были из КГБ — в СССР пограничная охрана подчиняется КГБ, и в отличие от других стран — следит не за тем, чтобы в страну не проникли посторонние — а за тем, чтобы из нее не бежали свои же граждане.

Откатилась дверь купе, зашел пограничник. Он был молод.

— Документы, вещи к досмотру — сказал он на русском.

Гейтс предъявил паспорт, достал два чемодана. Они были полны — но без нарушений, ровно столько, сколько и можно провозить. Пограничник без интереса пошевелил сложенную одежду, подвинул в сторону блок Мальборо.

— Вещи, подлежащие обложению пошлиной, везете?

— Нет.

— Это все ваше?

— Да.

Пограничник без интереса пошевелил три куртки…. понятно, что человеку не нужны три куртки. Но большинство везли именно так.

— Добро пожаловать в СССР.

— Спасибо.

Пограничник, уже собиравшийся уходить остановился.

— Хорошо по-русски говорите. Совсем без акцента.

— Мой прадед уехал в Америку из Белоруссии.

Пограничник явно не знал, как отреагировать, сказал нейтральное.

— Добро пожаловать в СССР.

Когда пограничник ушел — Гейтс выругал себя — не всегда и не везде следует демонстрировать свое знание русского. Все-таки оперативного опыта у него не хватает, а тот, что был — растерян за время сидения в кабинетах.

Но передоверить кому-то другому контакт с Арлекином — он не мог. Особенно с учетом того, что замолчали агенты в Советском союзе…

…

Когда поезд грохотал по рельсам питерских пригородных станций — Гейтс в который раз задумался над тем, а что это значит — быть русским.

Как начальник управления ЦРУ — он имел доступ к самым секретным исследованиям СССР, проведенным по заказу ЦРУ и Министерства обороны. Он смотрел записи бесед с перебежчиками и просто с советскими людьми. Исследования показывали, что русские на удивление мало отличаются от американцев. Как и американцы — они любят свои семьи, ориентированы на успех, готовы зарабатывать и в основном скептически относятся к властям. Что касается США, это было неудивительно — после Уотергейта, после всего позора семидесятых только дурак будет верить, что говорят в Вашингтоне. Но русские…

Они же идеологически накачаны. Так? Или нет?

Если нет, то почему они подчиняются власти, которая не дает им жить, слушать что они хотят, говорить что они хотят, заниматься бизнесом. Почему они не нуждаются в свободе?

Он лично слышал, как Рональд Рейган после совещания по СССР сказал — ребята, а ведь когда-то они были похожи на нас. Они так же делали бизнес, так же несли деньги в банки, покупали дома. Где сейчас тот Иван с его лавочкой? Гейтс в отличие от других участников совещания знал ответ — этот Иван, как и тысячи, миллионы других Иванов сгинули в мясорубке тоталитарного режима, созданного Джозефом Сталиным. ГУЛАГ. Главное управление лагерей.

Но Джозеф Сталин мертв, а исследования показывают, что русские отнюдь не намерены ждать коммунизма до середины двадцать первого века.

Но и попытку разрядки — они отвергли.

Так что это значит — быть русским?

…

На вокзале — он показал билет и присоединился к организованной иностранной группе. Под присмотром экскурсовода — явно агент КГБ — их посадили в автобус Икарус с надписью Интурист.

Там произошел забавный эпизод — перед тем как автобус тронулся — экскурсовод начала рассказывать о способах мошенничества, жертвами которого могут стать иностранные туристы. Например, вместо рублей им могут дать югославские динары. Предупредила она и о том что обмен валюты с рук незаконный.

Гейтс смотрел в окно — и заметил специфическую публику, крутящуюся на стоянке автобусов. Это фарцовщики — мелкие перепродавцы. Они продают солдатские ушанки, советские рубли, сувениры, иногда иконы. Скупают все, что есть иностранного — даже жевательную резинку.

Может, для Ивана еще не все потеряно.

…

В Интуристе — он за час нашел в своем номере пять подслушивающих устройств. С ними он ничего делать не стал — пусть слушают, что хотят…

…

Вечером Гейтс пошел пообедать в ресторан.

Советский ресторан — это совсем не то же самое, что ресторан американский. Начнем с того, что в советский ресторан клиентов… не пускают. Как кстати и в гостиницы. Любой американский ресторатор рехнулся бы, услышав подобное — но это было так. На дверях стоял швейцар, чаще всего бывший сотрудник милиции, и тех, кто просто захотел посидеть в ресторане не пускал.

Нет, конечно, это не значит, что во все рестораны Советского союза не пускали посетителей. Просто каждому — свое. Были рабочие столовые — это что-то вроде ресторанов быстрого питания, туда пускали всех. Были кафе — туда не пускали только пьяных, ну и если кафе при гостинице — иногда не пускали тех, кто не прописан в гостинице. Ну и были рестораны — в некоторые не пускали всех, они предназначались для иностранцев, в некоторые — пускали только отдельные категории людей. Например, в Москве был ресторан, куда пускали только писателей.