Наступала ночь. Кили пыталась собраться с мыслями и принять хоть какой-то план действий, но душевное волнение оказалось настолько сильным, что ничего путного в голову не приходило. Жизнь Кили складывалась вполне благополучно, и она была плохо подготовлена к подобной ситуации. Она обладала большим опытом управления парусниками, но во всех своих регатах ей приходилось иметь дело исключительно с профессионалами — командами, на которые можно положиться при любых обстоятельствах. Теперь она оказалась на дрейфующем плоту без воды, еды, одежды и сигнальных средств.

В ту ночь до Кили дошла сложность их положения, особенно ей все стало понятно, когда они увидели корабль. И сколько ее несчастные спутники ни пытались, крича и размахивая руками, привлечь его внимание, он прошел мимо. Кили уже знала, что их никто не заметит, даже береговая охрана, — особенно ночью. Они были одиноки в этом мире. Поэтому нужно спасаться самостоятельно. Проанализировав и оценив ситуацию, Кили окончательно приняла окружавшую ее действительность. Только она несет ответственность за собственное выживание.

Еще днем, когда они, вцепившись в веревку плота, находились в воде, Адамс обвинил Кили, будто она его пинает ногой. Поскольку ничего подобного она не делала, то решила нырнуть под воду и посмотреть, что происходит: «Я оцепенела от страха. Я не верила своим глазам… Акулы. Полно акул». Внимание хищников привлек и перевернутый плот, и пять пар болтающихся ног, но самое главное — кровь из ран Мег. После этого людям удалось перевернуть плот и перебраться в него. Открытые всем ветрам, они начали замерзать.

Весь последующий день акулы продолжали кружить вокруг плота. В ужасе все сгрудились на одной стороне и чуть не перевернули плот. Ситуация сложилась отчаянная: акулы, холод, отсутствие самого необходимого, но особенно — ни плана действий, ни лидера, ни дисциплины. Единственное, чего было в избытке, — крики и брань. Страсти накалились до предела. Время от времени Кили тоже приходилось включаться в перебранку, хотя она прикладывала все усилия, чтобы контролировать работу мысли и управлять своими эмоциями. Сначала ей это удавалось с трудом, но она старалась — ведь нужно было выживать. Когда человек сдается, он умирает. Здесь уместно еще раз привести слова Джеймса Стокдейла о необходимости проходить «курс близкого знакомства с болью» и мнение Марка Мури о хищнической природе человека, помогающей ему выжить. Кто в своей жизни мало сталкивался с борьбой за выживание, тот больше подвержен опасностям.

Пока члены команды ругались, злились, несли полную околесицу, впадали в истерику или депрессию, Кили старалась собраться с силами: «Я закрыла глаза, чтобы только не видеть их лиц, напоминающих посмертные маски, и акул. Чтобы вообще ничего не видеть». Во что бы то ни стало ей требовалось сохранять душевное равновесие.

Подобное поведение говорит нам, что у Кили имелись силы взять судьбу в свои руки. Доказательством этому служит ход ее мыслей, кстати, очень напоминающий настрой Каллахэна в первые минуты, как его яхта пошла ко дну. Сама Кили потом вспоминала:

Для обретения полного самоконтроля ей придется потратить слишком много усилий и времени. Однако многое она начала делать правильно уже с самого начала. Например, чтобы не утратить собранности и чувства цели, она начала молиться. Психологи, занимающиеся проблемой выживания, давно заметили, что в моменты опасности молятся даже неверующие люди.

Кили попыталась привлечь свою разношерстную команду к работе: начерпать в шлюпку теплой морской воды, чтобы в ней согреться, — однако ее попытки ни к чему не привели. В какой-то момент Марку Адамсу показалось, что он увидел слетевший с парусника спасательный плот, и все в великом возбуждении начали грести руками, попусту растрачивая драгоценную энергию.

Кили все думала о возможности согреться, и ей в голову пришла мысль, что можно обернуться в водоросли. Использовать любые подручные материалы — это еще один признак, указывающий на то, что человек стремится выжить в самой безнадежной ситуации. Идея Кили была неплохой — водоросли действительно могли бы их согреть. Однако реакция Марка оказалась слишком бурной: «Липкое дерьмо? Да ни за что не прикоснусь к нему!» Довольно часто с самого начала видно, кто выживет, а кто нет. Будь это не реальная судьба Кили, а голливудская картина с Мерил Стрип, то зрители давно бы уже поняли, что Марк кончит плохо.

В это время Брэд Каванах сидел в стороне от остальных, на носу плота, и орал в небо: «Пошел ты на …, бог! Будь ты проклят, тварь поганая!» С ним происходил процесс, противоположный самопогружению, с которого начинается выживание. Эпиктет писал:

Философ не винит других, но и не просит о помощи. Философ-стоик Эпиктет писал, по сути, инструкцию по выживанию. Смысл его слов в следующем: хочешь выжить — относись ко всему по-философски.

В сложившихся невыносимых условиях Каванах выбрал путь обвинения — но не себя. Он не погрузился в себя, чтобы собраться с силами, найти утешение и увидеть новые возможности. В буквальном смысле слова все пятеро умирали. Они переживали описанные Элизабет Кюблер-Росс стадии: отрицание, гнев, торг, депрессия, признание. Конечно, было бы поучительно сравнить их поступки с поведением Каллахэна, который не погибал, а выживал. Пятеро человек на дрейфующем плоту практически были не в состоянии изменить свою участь. Они остались без воды — в первую очередь это говорило об их плохой подготовке. Без посторонней помощи они были обречены на смерть.

Катастрофа часто приходит тогда, когда человек к ней не готов. Джон Лич писал: «Люди зачастую просто игнорируют возможность того, что с ними может случиться несчастье». Некоторые подсознательно верят, что заблаговременная подготовка к чрезвычайной ситуации может навлечь беду: «Не надо думать о несчастье, и оно обойдет стороной».

Состояние Кили можно было бы охарактеризовать как неустойчивое: она то следовала внутреннему инстинкту выживания, то скатывалась к смертельно опасным мыслям. Она прошла стадию торга с Всевышним: «Если поможешь мне выбраться, обещаю стать лучше». Многие погибают в ожидании божьей помощи, вместо того чтобы понять: только сам человек в состоянии помочь себе, причем не важно, верующий он или нет.

И все-таки Кили делала многое и старалась мыслить как человек, стремящийся выжить. Она заметила, что в водорослях, в которые они пытались обернуться, живет масса маленьких живых существ: «Я была поражена многообразием жизни, существовавшей в водорослях… Это был уникальный и самодостаточный мир». Если человек открыт миру и в состоянии оценить его красоту и величие, значит, он начинает признавать окружающую реальность и к ней приспосабливаться. Он находится здесь и сейчас. Глубже понимает значение того, что эта вселенная была такой до его появления на свет и не изменится после его ухода. Ощущать красоту и удивление означает познать суровую правду: мир никогда не будет приспосабливаться ко мне. Я должен приспособиться к миру. Смирение может стать лучшей реакцией человека, хотящего остаться в живых. Чрезвычайная ситуация — это как тест Роршаха[50]: она обнаруживает, кем человек является на самом деле.