И вот он начал новую жизнь, и надо же такому случиться, что в этой новой жизни он встретил ее, Арину… Или она его встретила.

И она не узнала его. И вышла за него замуж.

«Такого просто не может быть, – произнес рассудительный голос у нее в голове. – Таких совпадений не бывает. Ты все это сочинила, сочинила прямо сейчас, под впечатлением тех страшных фотографий из уголовного дела. Ты вспомнила страшную августовскую ночь – и придумала целую детективную историю»…

Арина слушала этот рассудительный голос – но не верила ему.

Ведь она знала, что Николай – не тот, за кого он себя выдает.

Бумаги из клиники, расследование, которое по ее просьбе провел Борис Лебединский, неопровержимо доказывали это.

«Ты должна поговорить с Николаем, – говорил ей рассудительный голос. – Наверняка у него есть для всего какое-то разумное, правдоподобное объяснение»…

Да уж, наверняка он найдет для этого какое-то объяснение, в котором не будет ни слова правды.

Да уж, здорово ей повезло! Старалась все забыть, бросила отчий дом, институт, начала новую жизнь – и все потому, что боялась, что ее найдут те, из «викингов». И вот сама, как полная дура, попалась ему в лапы.

Ну да, это ведь он, тот самый тип, которого она видела тогда на болоте, он послал этих «викингов», чтобы они избавились от трупа. Потому что он ее и убил, поняла вдруг Арина, и внутри у нее все похолодело.

Именно он, а эти шестерки только погрузили ее в лодку. Они сделали что он велел, потому что он им заплатил. Или еще как-то воздействовал.

Нет, нужно бежать, бежать немедленно, не слушая никакого голоса, что ожил в ее голове. На этот раз он дал ей неверный совет.

Немного успокоившись, Арина решила все же заехать домой, чтобы взять минимум вещей и какие-то деньги. Зайти на минутку, а потом скрыться как можно скорее, ничего не объясняя и ни о чем не спрашивая…

Ведь Николай сам сказал, чтобы она куда-нибудь уехала.

Она поняла, в чем дело. Николай успешно скрывался от Лаврушина шесть лет, но теперь что-то случилось.

В последние недели Николай стал совсем другим человеком. Он стал похож на затравленного зверя.

Наверняка Лаврушин нашел его, вычислил, сбросил с него маску – и Николай снова лихорадочно ищет выход…

Он стал похож на затравленного зверя – и, как затравленный зверь, стал смертельно опасен. И еще эта железная рука…

Бежать, бежать от него… заехать домой – в такое время его не бывает, взять самое необходимое и ехать в аэропорт…

Арина припарковала машину возле дома, поднялась, вошла в квартиру, захлопнула за собой дверь…

И тут в прихожей появился Николай.

– Ты дома! – проговорила Арина, тщательно скрыв разочарование.

Нет, не разочарование – испуг.

– Дома, – резко ответил Николай. – А что – ты не рада?

– Что ты, дорогой! – проворковала Арина фальшиво-приветливым голосом. – Я очень рада…

– Где ты была?

Арина сделала вид, что не расслышала этот вопрос.

– Давай выпьем кофе. Светлана! – крикнула Арина в сторону кухни. – Сварите нам кофе, пожалуйста!

Из кухни никто не ответил.

– Светланы нет. Я ее отпустил, – проговорил Николай, не сводя с жены тяжелого взгляда.

Только теперь Арина поняла, что в квартире никого нет, кроме них с Николаем. Нет даже охранников, без которых в последнее время муж не мог обходиться.

– Ты мне так и не ответила! – отчеканил Николай.

– Да? Извини, я, должно быть, не расслышала. Что ты спросил?

– Я спросил, где ты была.

– Ах, это! Ну… ты ведь сказал, чтобы я куда-нибудь съездила, куда-нибудь к морю, вот я и отправилась в турфирму… – Арина сморщилась, до того фальшиво звучал ее голос.

– Так долго?

– Ну да, а что? Пока я просмотрела все варианты… а в чем дело?

– Дело в том… что ты делала у меня в кабинете?

– В кабинете? Да я не помню, чтобы я туда заходила…

– Не помнишь? Это неправильный ответ. У меня в кабинете установлена камера наблюдения, и я видел, что ты не только была в кабинете – ты рылась в моем столе!

– Камера? – переспросила Арина и попыталась перейти в нападение: – Ты следишь за мной? Следишь за собственной женой?

– Изначально это не входило в мои планы. Я поставил камеру из общих соображений безопасности. После того, как… впрочем, это неважно. Но когда я увидел тебя на записи… Потрудись немедленно объяснить, что ты там делала!

– Ты с ума сошел! – выкрикнула Арина. – Я тебе не наемный работник! Я тебе не прислуга, чтобы давать отчет!

Она попыталась обойти Николая. Он схватил ее за локоть, и при этом из Арининой сумки выпала картонная папка. Старая папка с завязками, которую она позаимствовала в отделении полиции.

Арина забыла завязать папку, и когда она упала на пол, из нее вывалилось несколько выцветших листов с протоколами и старых фотографий.

– Что это? – удивленно проговорил Николай, наклонившись над папкой.

И тут лицо его страшным образом переменилось – глаза загорелись, рот оскалился, возле него пролегли глубокие складки, сделавшие его старше лет на десять.

– Откуда у тебя это?

Арина испуганно попятилась, зацепилась ногой за край ковра и упала. Николай шагнул вперед, навис над ней и повторил:

– Откуда это?

Арина смотрела на него снизу вверх. Смотрела, как на совершенно незнакомого человека. Над его головой ярко светил круглый желтый светильник.

И вдруг перед ее глазами отчетливо встала другая картина.

Тогда, пятнадцать лет назад, той страшной августовской ночью, она лежала в болоте, боясь пошевелиться, боясь даже дышать.

Недалеко от нее возле машины стояли двое – старший из тех парней, которые перед тем избавлялись от трупа, и еще один, в светлой футболке. В небе над ним ослепительно сияла лимонно-желтая луна. Такая же желтая, как этот круглый светильник…

Тогда, как и сейчас, она смотрела снизу вверх – и теперь, много лет назад, она узнала того человека.

Это он, Николай, стоял тогда возле машины в светлой футболке, это он разговаривал о том, как избавиться от трупа и от одежды убитой девушки…

Конечно, с тех пор он очень изменился, поплотнел, заматерел, черты его стали тяжелее, жестче, но что-то в его фигуре, в его позе, в его осанке осталось прежним. Какие-то черты, которые человек неизменными проносит через всю свою жизнь.

– Это был ты! – проговорила Арина, снизу вверх глядя на мужа. На человека, которого она считала своим мужем. На человека, которого она совсем не знала.