Они снова поздоровались с Энджи, которая только-только села за мольберт. Прогулялись по городу, позволяя Адаму самому разрулить ситуацию с Ланой. В прошлый раз они просто выхватывали из ее рук ключ и скрывались за дверью сданной им комнаты, не позволяя Лане показать ее гостям, а значит, и обнаружить в ней леди Вуарей.

— Прости, что тебе не доверяла, — тихо сказала Клэрити. — Ты спас меня, спас мою дочь… пока леди Вуарей в ее теле, но все же… Рисковал собой столько раз… и продолжаешь рисковать. Почему ты это делаешь?

— Потому что я влюбился без памяти, — просто и беззаботно отозвался Натан.

Клэрити смотрела на его профиль. В горле пересохло, а нужные слова никак не приходили на ум.

— Я? Почему я? Тебя окружает столько красивых женщин…

Он внезапно рассмеялся — легко и заразительно.

— Любопытная реакция на признание в любви. Совру, если скажу, что именно о таких словах я всегда мечтал.

Клэрити нахмурилась и послала ему строгий взгляд, призывая быть серьезнее.

— Нет, я действительно хочу понять…

— Потому что они все — стекляшки. Красивые с виду и пустые внутри. Все, что их интересует — тряпки, внешность, дизайн дома, место в иерархии Скарфола, близость к Архонту через леди Вуарей и танцы.

— Меня тоже интересуют танцы, — запротестовала Клэрити. Сама не знала, зачем… просто сказанное Натаном вывело ее из равновесия.

— Но не только, — улыбнулся он. — Ты так любишь свою дочь… Хотел бы я, чтобы меня кто-то любил также сильно. Только ради того, чтобы быть с ней, стать живой куклой леди Вуарей… Ты такая хрупкая, но борешься так отчаянно… В тебе столько силы и света — даже твоя кровь об этом говорит. Но ты… ты особенная не из-за своей уникальной магии, а от того, какая ты внутри. Прости, Куколка… Клэрити, я не мастер говорить красивые слова.

От того, как Натан произнес ее имя, внутри разлилось тепло. И так хотелось сказать, что и ее чувства взаимны, но что бы это изменило? Сейчас он считает ее особенной, а потом, когда наступит время ей с Каролиной вернуться домой, кем он станет ее считать? Решит ли, что Клэрити его предала? Будет ли винить в том, что не рассказала правду раньше, когда еще что-то можно было изменить?

Глядя в его глаза, Клэрити вдруг задалась вопросом — а можно ли? С первой их встречи на балу она не переставала думать о нем. Когда лорд Дайр сделал ей предложение, какая мысль настойчиво билась в ее голове? Как жаль, что на его месте не оказался лорд Эйерхард… И все это время, что Натан говорил о своих чувствах, с ее губ готов был сорваться ответ на его слова, так ее взволновавшие.

«Я тоже. Я тоже по уши влюблена в тебя, Натан Эйерхард». Вот только… Что бы это изменило?

И она промолчала.

Так и не обнаружив ничего нового, они вернулись в дом Ланы. Клэрити заглянула в сумку и вздохнула — несмотря на то, что ела она понемногу и леди Вуарей кормила часто, но по чуть-чуть, припасы подходили к концу. А в таком небольшом городишке как Аллроя, еда считалась излишеством, уделом «богачей из Скарфола», как сказала Лана. Здесь был рынок, но продавались на нем исключительно травы и зелья, которые варили местные алхимики. Поставки в Осовай — ближайший крупный город — были прекращены давным-давно. И, вполне возможно, виной тому была временная ловушка.

Время и впрямь сдвигалось: в этом Клэрити убедилась уже в следующую временную петлю. Куст на картине Энджи был полностью нарисован, холст заполнен уже не на две трети, а почти полностью — оставался лишь одинокий белый край.

— Как думаешь, что это означает? — задумчиво спросила она у Натана.

— Быть может, своими действиями мы запустили некий механизм, помогая Аллрое освободиться?

— Хотелось бы в это верить, — тихо отозвалась Клэрити.

Время все сдвигалось и сдвигалось, она совсем потеряла счет часам. Припасы кончились, и Натан, видя слабость Клэрити, которая последние крохи отдала леди Вуарей, вызвался отправиться в Осовай.

— Но ты мне нужен здесь, — запротестовала она.

— Я не смогу тебе помочь, если ты будешь умирать от голода. А это ведь может произойти, верно?

Клэрити неохотно кивнула. Натан повернулся к Адаму, бросил в его руки ножны с мечом, которые тот поймал на лету.

— Защищай ее, — сказал жестко, без тени улыбки.

Адам молча кивнул и прицепил ножны к поясу.

Как бы ни хотелось Клэрити отпускать Натана, она понимала, что это необходимо. Бросила тревожный взгляд на закрытую дверь комнаты, в которой была заперта леди Вуарей. Перед уходом Натан окутал чарами окно и замок, чтобы дочь Архонта не смогла выбраться наружу. Клэрити и Адам заняли наблюдательную позицию в соседней комнате, сами не зная, чего ждут.

Ответ пришел спустя пару часов.

— Чувствуешь? — спросил Адам.

Клзрити прислушалась к своим ощущениям, помотала головой.

— Это появляется каждый раз, когда время в Аллрое сдвигается. Иногда мне кажется, что чары, окутавшие город, пытаются затянуть и меня, воздействовать на меня, как и на жителей города.

— Странно. Натан не говорил ни о чем подобном, — нахмурилась она. Направилась к двери, чтобы, как и всегда, оказаться в эпицентре временной ловушки. Чтобы снова попытаться разглядеть то, что ее порождало.

— Быть может, все из-за того, что я проклят Тьмой? Что более уязвим для нее?

Клэрити задумчиво покусала губу. Лана, стоящая у лестницы, по которой они спускались, послала им улыбку. Через несколько минут она забудет их имена, забудет, что они вообще существовали, и все начнется сначала.

Выходя на улицу, Клэрити произнесла:

— Хочешь сказать, эти чары…

Договорить ей не дали. Раздался оглушительный звон — будто обрушилось стеклянное здание, одно из роскошных, отлитых из стекла небоскребов ее родного города.

— Смотри!

Темный шлейф, сотканный из полупрозрачной дымки, окружил ближайшие к ним фонари с обсидианами. И в следующее мгновение они взорвались, оставив сноп искр, тут же поглощенных. Вторя собратьям, фонари гасли один за другим. И каждого из них окружала та самая дымка.

В Аллрою пришла Тьма.

В свете последнего фонаря у дома Ланы Клэрити увидела, как в двух шагах от них на фоне стены одного из домов стекаются друг к другу дымки, как переплетаются, образовывая не человеческий, но смутно похожий на него силуэт. Исполинское создание — дитя Тьмы — направлялось к ним, а за его спинами уже вырастали другие.

И в это же мгновение фонарь над их головами взорвался и погас.

— Клэрити! — закричал Адам.

Подавшись вперед, она выхватила из его ножен кинжал. И, не колеблясь ни секунды, резанула ладони на обеих руках. Сжала их в кулак и, резко разжав, тряхнула, чтобы капли усеяли землю в шаге от них.