– Я не могу, – повторяю я.

– Все мы с тобой можем. Я скажу начальнику, что мне нужно уйти. Что бы ни случилось, мы с этим разберемся.

– Не выйдет. Это уже не вернуть, – бормочу я сквозь слезы.

– Что такое, милая? Что не вернуть?

Уткнувшись в ее плечо, я шепчу слово, которое преследует меня:

– Дом.

Пайпер звонит мне трижды за вечер.

Я не отвечаю.

Я даже не слышу ее последний звонок, лишь, проснувшись, вижу значок пропущенного вызова. Кора сидит на краю моей кровати, а я плотно закуталась в одеяло Сары, чтобы ни один лучик света не проник внутрь.

Кора ласково похлопывает меня по плечу.

– Ава, нам нужно поговорить.

Первым делом я смотрю на пустые полки Сары и переворачиваюсь на другой бок, чтобы они не насмехались надо мной.

– Не нужно было продавать кукол Сары ради меня. Зря вы это сделали, – бормочу я, припомнив вчерашние события и чувствуя себя особенно жалко.

Вместо того чтобы проявить всю свою мегатонную мощь оптимизма, Кора гладит меня по волосам и целует в лоб.

– Я ничуть об этом не жалею, – говорит она. – Спускайся, как будешь готова. Пришла доктор Лейн.

– Решили прибегнуть к помощи профессионала? – вздыхаю я. – Со мной все в порядке.

Кора щелкает выключателем. Комнату заливает свет, и я щурюсь.

– Нет, ты не в порядке, – с нажимом произносит она.

Спешно собранная «Комиссия по жизни Авы» устроилась в комнате. Лейн сидит на диване, ее обычно аккуратный макияж нанесен второпях – так что шрамы, отличающиеся по цвету от непострадавшей при пожаре кожи, сейчас более заметны. Гленн стоит прислонившись к стене, опустив глаза и сунув руки в карманы.

Доктор Лейн улыбается мне, но ее взгляд тревожен. Гленн и Кора тоже напряжены. Я чувствую себя виноватой, что заставила их волноваться за себя. Я собираюсь с духом, готовясь к очередной атаке, призванной напомнить мне, что все будет хорошо.

Что я – выживший.

– Сядь, Ава, нам нужно поговорить, – заявляет доктор Лейн, хлопая по дивану рядом с собой.

Я сажусь, гадая, какое из вчерашних событий они хотят обсудить. Я не собираюсь посвящать никого из них в свои проблемы с парнями, а о ссоре с Пайпер им неоткуда было узнать.

Доктор Лейн нервно постукивает ручкой по записной книжке, что не вяжется с ее обычно уравновешенным и профессиональным поведением. Ей надо радоваться – у меня наконец-то случится тот деструктивный прорыв, которого она ожидала. На пути исцеления публичная истерика находится где-то между чувством вины и торгом.

Гленн не смотрит мне в глаза. Кора смахивает слезы.

Что-то здесь не так.

Неправильно.

– У меня и в самом деле все хорошо, – повторяю я, стараясь разрядить атмосферу.

Доктор Лейн говорит медленно, как будто пытается успокоить меня, а может быть, и саму себя:

– Ава, кое-что случилось с Пайпер.

В сердце разливается темнота.

– Родители нашли Пайпер рано утром. Они полагают, что она приняла слишком много обезболивающего.

Всхлипнув, Кора затыкает рот ладонью. Гленн смотрит на свои ноги. Лейн – на меня.

– Передозировка? – спрашиваю я.

Моя злость на Пайпер сменяется страхом и чувством вины. Она звонила мне трижды.

– Пока неизвестно… – тщательно подбирая слова отвечает доктор Лейн.

– Она умерла? – перебиваю я, начиная паниковать.

Я слишком хорошо знаю подобные разговоры, когда правда выдается небольшими порциями, чтобы я не свихнулась и выбрала жить невзирая на боль.

– Нужно говорить людям правду, когда те, кого они любят, умирают! Просто скажите мне! Она жива или нет?

– Жива. Она жива. – Лейн кладет руку мне на плечо.

Я снова дышу, только голова вдруг тяжелеет, и я утыкаюсь щекой в подлокотник дивана.

– Она этого не делала. Она не специально, – говорю я.

Темнота внутри становится глубже – не от страха, а от осознания. Я ведь знала, что Пайпер нелегко. Я это знала. Но она говорила, что ей стало легче, когда она познакомилась со мной.

Но меня не было с ней рядом прошлой ночью. Что я сказала ей? Что наша дружба – обуза для меня? Она выбросила подвеску.

Пайпер звонила трижды.

А я оттолкнула ее.

– Я знаю, что ее жизнь – сплошная борьба, но не думала, что она… – Я осекаюсь, боясь, что произнесу это вслух и все станет реальностью.

Доктор Лейн ласково похлопывает меня по руке.

– В этом никто не виноват, Ава. Но мы знаем, что вы с Пайпер близкие подруги, и волнуемся за тебя. Кора рассказала о произошедшем вчера в магазине.

У Коры темные круги под глазами. Она вообще спала? Гленн тоже выглядит изможденным.

– У меня был плохой день.

– И часто у тебя бывают такие дни? – уточняет Лейн.

– Я не собираюсь заглатывать всю пачку обезболивающего, если вы об этом. – Я пытаюсь произнести всю фразу с наигранным позитивом, как сделала бы Пайпер, но слова застревают в горле.

Доктор Лейн наклоняется ко мне, под весом ее тела диван прогибается, и я невольно сползаю ближе к ней.

– Не каждый бы вынес то, что вам с ней приходится терпеть. Просить помощи не стыдно. Жаль, что Пайпер этого не сделала. – Лейн пристально смотрит мне в глаза. – Как ты на самом деле себя чувствуешь?

Я думаю о вчерашнем дне, о том, как я устала бороться с зияющей темнотой.

Неужели Пайпер чувствует то же самое? Она звонила мне трижды.

Мои глаза сейчас, наверное, выглядят так же, как у Гленна и Коры, – покрасневшие, обведенные темными кругами.

– По-моему, все лишь притворяются, будто у них все хорошо, а на самом деле это не так, – заключаю я.

– Ты права, – кивает доктор Лейн.

– Могу я повидаться с ней? Мне нужно увидеть ее.

– Подожди немного. Сейчас с ней врачи, но я хочу помочь тебе.

– Как?

– Ну, думаю, пришло время для небольшого путешествия.