стали подшучивать над ним и Дийной. Правда, они сами дали неслабый повод для сплетен: сначала исчезли куда-то на месяц, потом появились из ниоткуда и опять вместе. Многие знали, что Дийна гостила на Сильбандо. Вот вам и слухи. А еще он часто навещал ее дом в Оротаве… Обычно он приходил вечером, между дежурствами, когда выдавалась свободная минутка. Переулок, где она жила вместе с Транкильей, в этот час весь тонул в расплавленном золоте, будто солнце тоже хотело подольше задержаться у них во дворе. Ему нравилось наблюдать за Дийной – в золотистых потоках света ее тонкая фигурка двигалась так легко, словно в ней горел ветер. Непонятно, правда, почему она вечно старалась его накормить, хотя он сто раз предлагал купить готовый ужин в лавке. Наверное, подцепила хозяйственный вирус от Саины.

Он и сам не заметил, как их тесная дружба превратилась в проблему. Дийна, конечно, потрясающая, кто бы спорил, но ни один мужчина из его семьи не мог позволить себе такой роскоши – жениться по любви.

«И она наверняка понимает это не хуже тебя, – успокоил он разгулявшееся воображение. – Она же Веласко!» Да и нужен ли он ей вообще? Разве с ней угадаешь? Иногда она его просто ошеломляла, а потом опять становилась занозистой, хуже пустынной колючки.

Вдруг он вспомнил серо-синие глаза Дийны и то, как она на него смотрела, когда он вернулся из первого боя с Вортисом… и решил срочно сосредоточиться на отчете. Чуть не уронив на пол всю папку, он вытянул и положил перед собой новый лист. Так, где там план? Хороший, подробный отчет на два-три листа – вот что ему сейчас нужно. Такая работа мигом выгонит из головы все неуместные мысли.

А на вечеринку он все-таки сходит. Только будет вести себя там максимально тактично.

«Вряд ли Орден Хора осмелится напасть на Дийну в толпе, – думал Альваро, выводя ровные строчки. – Это не их стиль. Они любят действовать скрытно, из-за угла. Значит, на сегодня можно о них забыть. Можно поболтать с парнями, поучаствовать в состязаниях, потанцевать… только с разными девушками! – строго сказал он себе. – И не с Дийной!» Глядишь, тогда и слухи утихнут.

Февраль уже уходил – вернее, торопливо сбегал, уступая место весне. В лесах цвел миндаль, и ветер осыпал город розовым снегом из лепестков. Над улицами плыл запах лавров, эвкалиптов и шелковистый аромат роз. Плодородной земли на островах было не очень много, поэтому уход за клумбами требовал от местных хозяек больших усилий, но тем ценнее были роскошные тяжелые бутоны, которыми розы награждали их за старания.

Одновременно с Карнавалом в городе начинался сбор пальмового сока и процесс превращения его в густой золотистый сироп. Все знали, что сок пальмы быстро портится при солнечном свете, поэтому сбор проводили ночью. Накануне юноши-фермеры подготовили выбранные деревья, обрезав ветки кроны и сделав надрезы на стволах. Девушки приносили в пальмовые рощи большие ведра и емкости, а некоторые приходили просто так, для моральной поддержки. Потом этот сок, собранный за ночь, будут несколько часов кипятить в огромных котлах, отчего весь город пропахнет сладостью, будто в нем бесперебойно работал целый кондитерский завод.

Де Мельгар освободился только к вечеру, так как врожденное упрямство не позволяло ему бросить работу на полпути. Он остался в штабе один, зато треклятый отчет был написан как полагается. Когда он вышел наружу, то увидел, что город волшебным образом преобразился, словно очнулся от сна. По улицам двигались цепочки огней, стекаясь к городской площади. Повсюду слышались смех и веселые голоса. На площади цветные стекла фонарей, укрепленных в высоких стойках, создавали невероятную игру света. Еще издали он увидел Диего и Торреса, окруженных стайкой девушек в светлых платьях. Парни-воланте, охранявшие подступы к Керро, пользовались популярностью в городе, и сейчас ребята явно не страдали от недостатка внимания.

Альваро хотел было присоединиться к знакомым, но дорогу ему вдруг преградила темная тень. Каждое ее движение сопровождал мелодичный звон, странным образом различимый даже в шуме праздника. Невысокая фигура, похожая на кочан капусты в своих многослойных юбках, была до глаз закутана в плотную шаль с бахромой. Адивьента.

Он вежливо наклонил голову. Яркие белки глаз незнакомки, озаренные фонарями с площади, как будто светились собственным светом. Ее голос звучал глухо, но каждое слово оказалось отчетливо слышно:

– Я знаю тебя, молодой де Мельгар, отдавший молитву ветру. Ходишь, звенишь, а время уже стирает следы за твоими шагами, и тебя сторожит пустота.

«Звучит обнадеживающе», – с иронией подумал он, сразу вспомнив, почему ему никогда не нравились беседы со всякого рода прорицателями. В их словах чувствовалась тревожная перспектива, о которой обычно забываешь в повседневной жизни. Во времена его детства в Эрвидеросе жил ауспик – ученый, умеющий предсказывать будущее по полету птиц, но тот старик давно умер. Интересно, предвидел ли он кризис, который начался на Архипелаге сейчас.

Прошептав что-то себе под нос и позвенев многочисленными подвесками, адивьента вдруг сказала нормальным человеческим голосом:

– Не лети на Палмеру.

«Если это совет, то он слегка запоздал». Де Мельгар покачал головой:

– Я буду осторожен. Спасибо.

Он уже был на Палмере. Помнил серые колонны храма и притихший в безвременье лес – истонченный, тоже какой-то серый, словно глядевший в себя, в свое прошлое. Этот лес, похоже, не жил, а грезил. Веками. Если в тех местах понятия «век» и «год» вообще имели какой-то смысл.

Вдруг хлестнул в лицо резкий ветер, погасив теплый свет фонарей, и показалось, что над островом мчится на темных крыльях Эспиро, сплетая в кольцо прошлое и будущее. Остров Керро – песчинка в океане неба, хрупкое убежище для горстки людей, которому в разные времена угрожали то природные катастрофы, то войны… Удастся ли спасти его вновь? Чего стоят их усилия перед военной мощью Альянса?

Тени людей, скользивших к площади, вдруг показались призраками, а в буйном шуме листвы и аромате цветов слышалась обреченность, словно Архипелаг отчаянно праздновал свою весну… в последний раз. Альваро по привычке испугался, что не видит Дийну среди знакомых лиц, а потом перед глазами возникло видение: каменное надгробие на Палмере, мемориальная стена всем воланте, чьи тела унес Океан.

Он тряхнул головой, и наваждение рассеялось, оставив саднящее чувство тревоги. «Вон же она стоит, рядом с Саиной».