Я ухмыльнулся бросившемуся ко мне Шкуре. Самоуверенности и нахальства как не бывало, а вот страха на целые портки. Кто бы мог подумать, что из всех троих он окажется не только самым голосистым, но и сообразительным?

Раскачанный мной и подо мной же стул, наконец, завалился. Хрустнул, разламываясь на части. Я воззвал к демоническим силам — затрещали сдерживавшие меня веревки, клочьями разлетевшиеся в сторону.

Свет погас — лампочка над нами на миг заискрила, прежде чем лопнуть, погружая всех во тьму.

Ну, Коротышка напросился первым — я встретил его ударом ног прямо в колени. Он взвизгнул, будто брошенный на убой поросенок, нож из его рук выпал на пол. Я не желал останавливаться на достигнутом, встряхнул рухнувшего на колени, схватив его за грудки. Мне страсть как требовалось ему срочно воздать: затолкать каждое брошенное им в отношении Алиски обещание обратно в его поганую глотку.

Обломанная ножка стула вызвалась мне помочь в этом нелегком деле. От переполнявшего до мокрых штанов ужаса Шкура раскрыл рот, не удержавшись от крика — и тут же мерзко захрипел. Кроша и без того гнилые зубы, пробивая насквозь мякоть плоти, обломок острым краем прошел насквозь. Недоросток булькнул кровью, теряя равновесие и заваливаясь, но мне было уже все равно.

Словно шар для боулинга, на меня летел Глыба. Даже на миг показалось, что его неестественно и отвратительно жирная туша на миг зависла в воздухе.

Он рухнул на меня бесконечно тяжелой ношей. Поганец что, машину проглотил? Я решил, что найду ответ на этот вопрос как-нибудь в следующий раз, ну а пока…

Излюбленная жирдяем тактика навалиться и задавить противника массой своей туши сегодня дала сбой. Моя разом почерневшая рука будто нож в масло вошла в его массивное брюхо — Глыба успел разве что болезненно вздрогнуть, прежде чем обмякнуть. Я швырнул его тушу прямо под ноги уже колдовавшему Францу. Кто знает, какие еще пакости он сейчас обрушит мне на голову.

Кишки и грязные потроха жирдяя мерзким ливером раскидало по полу. Остался только один здоровяк, и тот тянулся за пистолетом. Ну уж нет, дружочек, фигушки! Я оказался рядом с ним, коснулся не обращенной рукой — пришло время сверкнуть моей новинке! Великан вздрогнул и застонал, тут же теряя сознание — видимо, боль он страшно не любил.

Я не дал ему упасть, подхватил за грудки, рывком закрылся его телом от летящих в мою сторону проклятий. Семь лет несчастья должны были лечь на его спину, но вместо этого здоровяк вдруг взорвался, обнажив скелет — будто все его тело желало вывернуться наизнанку.

Грязный, окровавленный, в чужих внутренностях, с пылающими от демонического гнева глазами — выглядел я сейчас точно устрашающе. Франц же выругался своей неудаче — такой сюрприз предназначался только мне, а на второй, наверное, у него уже не было сил.

Эльфианин не стал вклиниваться в нашу мясную беседу, предпочел молча свалить под шумок — и я, наверное, его понимал.

Как и понимал то, что нельзя этого допустить. За этим покушением стоял он и наверняка за всеми остальными тоже. И будь я проклят, если не вытрясу из него правду!

Франц решил последовать его примеру, а я почуял, что только-только вошел во вкус. Чужая кровь казалась мне вином, смерть — упоением души. Лежащие у моих ног тела радовали глаз.

— Ты обещал! — хрипло затребовал своего черт, и я кивнул ему в ответ. Банка с незримым пленником перекочевала в мою руку — я рывком сорвал крышку. Стекло едва не хрустнула от моего напора, надо будет поучиться контролировать себя в такие моменты.

Внутри была маленькая, кукольных размеров девочка. Сжавшаяся в комочек, она вызывала только желание взять ее на руки и защитить. И это ее-то Глыба хотел подселить… в мотоцикл?

Почуяв сладкий дух свободы, не сводя с меня глаз, будто ожидая очередной пакости, она не спешила.

Что ж, а я наоборот — очень даже спешил. Уж не знаю, как сложится ее дальнейшая судьба, но свое обещание я выполнил.

Оставил ее на столе, сам же нагнулся, подхватывая пистолет — рифленая рукоять грела руку, даруя мнимое ощущение безопасности.

Эту пленницу я освободил, теперь настал черед и остальных!

Меня держали в подвале. Или на подземном этаже — даже не знаю, как назвать то, где я оказался. Сделал шаг, но остановился, вспомнив, что Франц — любитель оставить подлянку на дорожку.

Он не стал изменять своим принципам и теперь: я едва не угодил в теневой капкан. Он должен был пожрать большую часть моих сил и наградить не исцеляемой обычными методами травмой.

Да здравствует ясночтение! И эту-то особенность Ибрагим называл бесполезной?

Обошел ловушку — брось Франц ее парой шагов раньше, и мне было бы несдобровать. Как же хорошо, что он спешил.

Я шел будто по минному полю. Взыгравшая в венах кровь кричала, требовала не тратить времени даром: немедля, кричала она, в погоню! Я же отдавал предпочтение здравому смыслу — тот наставительно предупреждал, что гадкий темный маг не остановится всего на одной ловушке, а навесит их с десяток! Со всех сторон меня окружала унылость серых стен. На липиздричестве тут явно экономили — под потолком уныло и тускло светили только две лампочки.

По правой стене разинутой пастью зияла незакрытая дверь. Свобода манила наружу уходящими к выходу ступеньками.

Лестница в рай.

Я прогнал ассоциацию взашей, метнулся к двери.

И очень вовремя.

Эльфианин был взволнован до невозможности. Синим сверкнули его глаза, в его руках я увидел плоский ствол пистолета.

Что ж, я и сам не безоружен. Если бы только не одно очень большое но.

На земле лежали две кошкодевочки с перерезанными глотками. Кошачьи ушки, кошачьи хвосты, дешевый трикотаж белья…

Я чуть не споткнулся об их тела, когда заходил внутрь.

Алиска стояла у стены, облизывая окровавленное лицо. В дрожащих руках она совсем непривычно стискивала то ли нож, то ли кинжал. На шее у нее виднелся свежий, неглубокий порез — видать, и ее должна была постигнуть та же участь.

Горничная дома Тармаевых оказалась не столь послушной и безобидной. Ее глаза были прикованы к направленному в ее сторону пистолету. Эльфианин сжал губы и прищурился.

— Еще шаг — твой или ее, — и я стреляю.

Сомневаться в серьезности его намерений у меня не было никаких причин.

— Бросай пистолю, слышишь?

Он еще как будто сомневался. Я читал его, словно короткий очерк. Эльфианин, спокоен, пятнадцатый уровень, глава преступной банды. Мастер предметов, что бы это ни значило.

Любитель кошек.

Швырнул недавно подобранное оружие, будто оно было мне противно. Грохнул выстрел, я встрепенулся, готовясь кинуться на поганца, но тот мигом юркнул в сторону Алиски — та молча терпела боль. Из плеча ручьем текла кровь, нож из ее рук выпал. Он схватил ее за волосы, приставил пистолет к самой голове.