Звонок я и снаружи услышал. Во двор стала выкатываться детвора. На меня никто внимания не обращал — сидит себе паренек в капюшоне и сидит, никого не трогает. Потом смотрю — во! Мемет вываливает. Весь такой на понтах, смешно даже. С ним, как всегда, Ибрагим. Блин, по ходу, за прошедшие месяцы он вырос сантиметров на десять, если не больше. Офигеть вообще. Длинный, почти как Лэркин брат, только тощий до ужаса. Микель тоже тут, чурка косоглазая. Встали такие, закурили. Смотрю, к ним еще какой-то дрыщ подваливает. Шоколадка сомалийская. Штаны с жопы свисают, цепь на шее, все дела. Думал, щас парни закусятся с ним, но нет. Стоят такие, ржут. Угостили сигареткой. Он им наушник сует, слушают, башками кивают.

И тут до меня доперло. Это же их друган новый. Джек дубль два. Запасной номер. А что? Теперь их снова четверо. Может, они и забыли уже, что был такой Джек. Да даже если нет… Нафиг я им нужен?

Я представил себе, как подхожу к Мемету, как мы фальшиво хлопаем друг друга по спине. Как все вокруг чувствуют неловкость. Как я начинаю врать, почему не звонил и не писал. Как показываю шарик в носке и рассказываю о Губке Бобе. Как все ржут, когда я изображаю Марка, корчившегося на полу, заливаясь соплями и слезами. Как звенит звонок, и мы расстаемся. Я обещаю прислать номер нового телефона, зная, что никогда его не пришлю…

Отстрелив пальцами бычок, я встал и пошел искать свой автобус.

К психологу ма поехала со мной в Силкеборг. Семейная консультация была та же, она одна на всю коммуну. А вот психолог другой. На этот раз мне достался мужик. Звать Карстен, похож на побледневшего пожилого негра. Голос профессионально мягкий, движения плавные, глаза добрые. "Тоже профессионально", — подумал я.

Сначала мы сидели у него вместе. Он нудно объяснял, почему меня передали ему. Я не слушал. Мужик, баба, один хрен. Потом стал выспрашивать мать о разводе, о новом браке, о переезде. Я молча ковырял кедом пол — у них там линолеум начал отставать в одном месте. Карстен попросил ма подождать в коридоре, и я насторожился. Себастиан моего похода к психологу не боялся, но на всякий случай дал пару советов насчет, как себя вести. Типа не ври, говори правду — только не всю. Не убеждай, мол, что у тебя с отчимом все тип-топ — все равно не поверят. Скажи лучше, что он тебя злит, раздражает. Это нормально. Что типа мне мало внимания уделяют (ой, ржу не могу!), или что свободу мою ограничивают, курить не разрешают и все такое (так и есть!).

Короче, гоню я, значит, в таком духе. Карстен этот сидит, кивает, чего-то строчит у себя в блокнотике. Потом спрашивает:

— Ну а в школе как у тебя дела?

— Если вы, — говорю, — про математика хотите спросить, так я его не трогал. Он у меня сам тетрадь вырвал и унижал перед всем классом. Я хотел уйти, а он на пути стоял. Вот и пришлось толкнуть его, чтобы пройти. Это случайно вышло.

Психолог улыбнулся мне по-отечески, с морщинками в уголках глаз:

— Нет, Джек. Я не об этом хотел спросить. Я хотел спросить, почему ты школу пропускаешь.

Я автоматически полез в карман за сигаретами, но вовремя себя на этом поймал. Засунул и вторую руку в карман, на стуле откинулся:

— Болел я, — говорю.

Он такой:

— Да? А чем?

Какое твое собачье дело?!

— А вы что, врач? — чувствую, что начинаю наглеть, но остановиться не могу.

А он спокойно так:

— Не хочешь рассказать, что у тебя болело?

Ага, щас! Жопа, блин, у меня болела. Такой ответ устраивает?! Но я, конечно, ничего такого не говорю. Плету что-то про грипп. Есть ли у меня друзья в новой школе? Есть. Думаю про Томаса. А девушка есть?

— Есть, — ухмыляюсь, — и она в постели просто пантера.

У Карстена глаза по пять крон, спрашивает так осторожненько:

— А твои родители… То есть мама и отчим знают, что вы…?

— Отчим знает. Я ему рассказал, как мужчина мужчине.

— И как он на это отреагировал?

Психолог сидит, ждет ответа, а меня накрыло. Я вроде как снова под столом валяюсь, а Себастиан меня оттуда вытаскивает и мордой в диван. Ну и дальше по тексту. Тут слышу, звук какой-то назойливый, и Карстен уже не в глаза мне смотрит, а вниз куда-то пялится. Блин, да это же я кедом здоровую дыру в линолеуме выковырял, и не заметил нифига.

А Карстен повторяет так спокойненько:

— Так что сказал Себастиан, Джек?

Меня аж передернуло, а отвечать-то что-то надо. Ну я и ляпнул:

— Не помню. Пьяный был.

Короче, кончилось все тем, что на следующий раз Карстен этот всех вместе нас вызвал. Я чуть не пересрался тогда. Думал, все! Он мне с отчимом очную ставку устроить собрался! А тут еще Сева с работы пришел и начал расспрашивать, как да чего. Я, конечно, про линолеум ни гугу. Мать дыру не заметила. За две недели, что до следующей консультации прошло, я испсиховался весь. Из-за того, наверное, и случилась вся эта хрень в душевой… Но я опять тут перескакиваю.

Я к чему веду? В тот день Сева взял отгул, хотел нас сначала по магазинам провезти, а потом уже к психологу — нам в час назначено было. А у меня, блин, живот прихватило — просто жесть! Думал, только бы дотерпеть до сортира. Ма сначала посмеивалась надо мной, а потом подумала даже, что я заболел. Но до консультации мы все-таки как-то доехали. И что? Дыру в полу заделали. Посидели мы миленько с этим Карстеном, поболтали. Он покивал сочувственно, нарисовал какие-то схемки на доске, чего-то там плел про мой статус в классе и сексуальные фантазии (ахаха!), а потом предложил нам дома открыто побеседовать о вопросах полового созревания и отношений полов.

Короче, надо было видеть Севину морду, когда мы домой ехали. Будто ему на днюху подарили билет на секс-тур в Тайланд. Небось, уже предвкушал, как будет меня сексуально просвещать, мля. Среди бела дня с разрешения психолога. А вот ма мне было жалко. Сидела, такая, вся растерянная и виноватая — вроде как это она сына плохо воспитала.

И только мне было все равно. Долго было. Пока я не нашел Якоба.

Проблема с письмом из школы разрешилась так. Я валялся на полу в башне и выглядел, да и чувствовал себя, как использованный гандон. Себастиан развалился на диване, его тело лоснилось от пота, который росой блестел в волосах на груди. Посасывая минералку, отчим прокручивал только что отснятое видео.

"Интересно, что он с ними делает? — вяло подумал я уже не в первый раз. — Собирает для собственной коллекции, чтобы было на что вздрочнуть, когда мне исполнится восемнадцать, и я свалю из этого педофильского гнезда? Или, может, продает через интернет? Такой неофициальный левый заработок успешного адвоката…" Но я не собирался спрашивать отчима об этом сейчас. Мне нужен он был вот такой: умиротворенный, расслабленный, сытый.