о какой жизни рассказывает «Кундун»? Мы возвращаемся к пассивному взгляду, отстраненному, безмятежному.

Скорсезе снял и другие фильмы, основанные на биографиях, в частности, «Авиатор» о Говарде Хьюзе, «Казино» о Фрэнке Розентале, «Бешеный бык» о Джейке Ламотте, «Славные парни» о Генри Хилле, и, конечно же, «Последнее искушение Христа», где он в образе Христа упорно пытается найти обычного человека за ликом иконы. В таких документальных фильмах, как «Итало-американец» о его родителях, «Американский парень: Стивен Принс» и «Нет пути назад» о Бобе Дилане, он по-разному старается заглянуть внутрь человека. Только в «Кундуне» тема воспринимается совершенно прямолинейно.

Ближе к концу Далай-ламу спрашивают: «Вы – Будда? Будда?» Конечно же, ответ отрицательный, потому что он не считает себя Буддой. Но ответ, который он дает, сильнее подталкивает к размышлениям: «Я считаю, что я – отражение, как луна на водной глади. Когда вы видите меня, а я стараюсь быть хорошим человеком, то вы видите себя». Это верно, если тот, кто спрашивает, хороший человек. Но если это плохой человек, то что он видит в отражении? Меня непреодолимо влечет к нескольким строкам Э. Э. Каммингса: «Что бы ни потеряли (меня ли, тебя), мы в море находим всегда лишь себя».

Находим ли мы лишь себя в «Кундуне», фильме Скорсезе, который многие критики, например, мой друг Джонатан Розенбаум, считают лучшим в его карьере? Возможно, это действительно вершина творчества режиссера с точки зрения «чистого кино», как его часто описывают, но «чистое кино» слишком часто означает «чистое изображение» вне беспорядочности человеческой жизни. Можно ли назвать «Таксиста» «чистым кино»? А «Славных парней»? Нет, но я думаю, что это более удачные фильмы.

Я полагаю, что Скорсезе и его сценаристка Мелисса Мэтисон находят Далай-ламу непостижимым, но поразительно притягательным человеком. Как сказал мне сам Скорсезе в 1998 году, «Далай-лама своим примером показывает нам, как жить. Где бездействие становится действием; где отказ от принятия решения – тоже решение». Пример того, как прожить жизнь, но не как написать сценарий. Интересно, хотел ли Скорсезе не столько понять Далай-ламу, сколько стать им или хотя бы научиться его спокойствию? Возможно, то, что нужно было Скорсезе при создании «Кундуна», он смог найти, даже если это было не то, что он искал.

«Кундун» – самый роскошный из фильмов Скорсезе. Экран залит насыщенным красным и золотым, бесконечные панорамы и пышные ритуалы. Он не делает никаких попыток объяснить, что мы видим: может, они практикуют древнюю традицию, а может, завтракают. И это говорит человек, который превратил эпизод с приготовлением стейка в фильме «Бешеный бык» в социологический микроскоп. Здесь его «чистое кино» изливается с благоговением, как истинно верующие распевают песнопения. В заключительных пассажах, когда партитура Филипа Гласса подчеркивает возрастающую торжественность, отъезд Далай-ламы из Тибета превращается из путешествия в царский путь; это не победа, конечно, но и не поражение. Это 1959 год. Сегодня «он все еще надеется вернуться». Можно утверждать, что после 1959 года Далай-лама стал более влиятельным, чем в ранние годы.

Скорсезе задействовал в фильме только непрофессиональных актеров, многие из которых были родственниками и современниками Далай-ламы. Он приходил на съемочную площадку и заставал их во время медитации. Должно быть, настроение благоговения пропитало некоторые съемочные дни. Чему свидетельство – необычная сдержанность его камеры; ни в одном другом фильме Скорсезе камера не двигается с меньшим любопытством и большим спокойствием. Далай-лама часто занимает центральное место в композиции, как на иконе. Скорсезе рассматривает пустой трон и наблюдает, как Далай-лама входит в комнату, чтобы занять его. Камера не следует за ним в комнату, как когда Генри Хилл заходит в «Копакабану» в «Славных парнях».

В «Кундуне» Скорсезе готов позволить образам говорить самим за себя. Когда маленький мальчик разделяет двух жуков, они дерутся или совокупляются? Когда взрослый Далай-лама замечает блестящие черные ботинки председателя Мао, они символизируют потерю старых путей и ценностей? В своей изначальной рецензии я написал об этом с уверенностью, но теперь сомневаюсь. Возможно, он вспоминает сцену, как в кладовке тринадцатого Далай-ламы наткнулся на красивую пару коричневых ботинок? Или думает, что ботинки Мао представляют собой низкопробную фабричную продукцию? Возможна любая трактовка.

В предпоследнем кадре Далай-лама на вершине в Индии смотрит в телескоп в сторону Тибета, который он покинул впервые. Черное облако нависло над священной землей. Понятно, что символизирует это облако. Но обратите внимание, как Скорсезе избегает кадров с угла зрения героя. Далай-лама смотрит, потом смотрит камера, и режиссер держит во весь экран черное облако, без диафрагмы телескопа, чтобы нельзя было предположить, что мы видим то же, что видит Далай-лама. Скорсезе наблюдает за облаком, а мы делаем выводы. Возможно, Далай-лама видит в нем не символ китайской оккупации, а просто облако. Так уж сложилась погода.

«Воскрешая мертвецов»

22 октября 1999 года

Главная тема фильма Мартина Скорсезе «Воскрешая мертвецов» – путешествия в бездну человеческих страданий главного героя, парамедика Фрэнка. Может быть, где-то в городе и есть счастье, но голоса в рации Фрэнка его в такие места не отправляют. Его задача – прибыть на место трагедии, катастрофы, и не только оказать помощь, но и утешить и ободрить. «Включите музыку, – говорит он родным человека, который находится в состоянии клинической смерти от сердечного приступа. – Думаю, если вы поставите что-нибудь, что ему нравилось, это поможет».

Синатра, может, и не оживит мертвого, но его семье песня напомнит о счастливых временах их отца.

Под мелодию Синатры Фрэнк прикладывает дефибриллятор к груди пациента и кричит: «Разряд!» Труп оживает и вскакивает, как киношный монстр.

Фрэнка играет Николас Кейдж. В фильме не раз показаны крупным планом его сощуренные от боли глаза. Три дня он колесит по улицам Адской кухни с тремя разными напарниками, вспоминает восемнадцатилетнюю бездомную девушку Роуз, чью жизнь не смог спасти, и жаждет искупления за ее смерть. Подобно Трэвису Биклу, герою фильма «Таксист» (1976), Фрэнк путешествует по ночным улицам, как лодочник по реке Стикс, а из уличных люков валят клубы пара.

Трэвис хотел спасти тех, кто не хотел спасения. Фрэнк находит тех, кто отчаянно нуждается в помощи, но обычно бывает бессилен.

Фильм снят по роману Джо Коннелли, который сам когда-то был парамедиком в Нью-Йорке. Сценарий Пола Шредера – еще одна глава в самом плодотворном сотрудничестве писателя и режиссера за последние четверть века («Таксист», «Бешеный бык», «Последнее искушение Христа»). Как такового сюжета в фильме нет, потому что будни парамедика не имеют ни начала, ни конца, лишь полное ужаса пребывание в лимбе. В один из моментов Фрэнку мерещится, что он помогает вытаскивать людские тела из-под асфальта, освобождая их.

Посмотреть «Воскрешая мертвецов» – как, впрочем,