Мамочки! Что делать-то?

Я с тортом в дрожащих руках шагаю в квартиру и иду в зал. Отпраздновали восьмое марта…

Ставлю упаковку на стол, бросаю пуховик на диван и иду на кухню.

По пути оцениваю масштаб бедствия. М-да, шкаф в прихожей пострадал значительно и выглядит как после побоища.

Что же творится с кухонным гарнитуром?

Лучше бы не видела. Слезы все-таки катятся по щекам, когда я вижу вздутый линолеум, запотевшие стекла на окнах и разбухшую мебель.

Все на вынос, все. Но где взять деньги на новое? Наверняка то, что мы успели отложить, уйдет на ремонт соседке. И даже не хватит.

— О-о-о, — стону вслух.

А потом хватаю тряпку и помогаю тете убрать воду с пола. Правда, она намного расторопнее меня — все-таки с семимесячным животом сильно не навытираешься.

Откладываю тряпку в сторону — слышу, как в зале разрывается мобильный.

Иду и смотрю на экран. Мария Петровна! Я совсем о ней забыла.

Пока размышляю, отвечать или нет, музыка замолкает.

Кидаю взгляд на ноут, что лежит на столе. Я в последнюю минуту унесла его сюда, а ведь работала на кухне. Хоть тут повезло.

— Кто там? — заходит в зал тетя.

— Начальница. Я пообещала ей отправить файлы час назад.

— Алис, если нужно работать, садись. Я справлюсь сама. К тому же…

Я вздыхаю. Она не договаривает, но в данном случае мне не нужен навык чтения мыслей, ее «к тому же» понимаю и так. Мы не можем себе позволить, чтобы я потеряла такое хорошее место.

Только вот как работать в таком состоянии? Теперь, когда я отложила тряпку, меня начинает трясти.

Пять минут уходит на то, чтобы хоть немного успокоиться. Слава богу, основная работа уже сделана, осталась лишь малая часть. Однако все равно у меня уходит в два раза больше времени, чем обычно.

Наконец я клацаю мышкой на кнопку «отправить», и письмо начальнице уходит.

— Алис, — заглядывает ко мне тетя, — я все убрала, аварийку вызвала. Сказали, приедут как только смогут.

Она подходит к дивану, опускается на него и хлопает ладонью рядом с собой.

Я встаю из-за стола и подсаживаюсь к ней.

— Лисеныш, — тетя сжимает мою руку, — все будет хорошо.

Видимо, я хмыкаю слишком громко.

— Я не говорила тебе до этого, хотела устроить сюрприз, но теперь скажу. Шеф обещал мне квартальную премию. Я должна была получить ее через три недели, но попрошу выплатить пораньше. Не думаю, что он откажет. Договорюсь с ним завтра.

— Теть, ну там же не миллионы. Вряд ли хватит на ремонт соседке.

— Не хватит, ты права. Но это уже что-то, а там что-нибудь придумаем.

— Угу.

Стараюсь, чтобы мой ответ звучал убедительно.

— Выше нос, Лисеныш. Слушай, мне нужно отлучиться на час-полтора по работе. Ты как? Побудешь одна?

Слышу беспокойство в ее голосе. Я что, так плохо выгляжу? Спешу успокоить:

— Все нормально.

— Точно?

Выдавливаю из себя слабую улыбку:

— Точно.

— Я бы не уехала, не будь это так важно. Постараюсь не задерживаться.

Вскоре входная дверь закрывается. Первая мысль — снова пойти на кухню, проверить, что там с техникой. Но чувствую, что не могу, снова разрыдаюсь.

Сажусь на диван и закрываю лицо руками.

Похоже, запас нашего с тетей везения кончился.

А ведь накопленные деньги могли уйти и до этого.

Я подумать не могла, что мне могут понадобиться какие-то лекарства во время беременности. Я ведь молодая, здоровая. Однако понадобились. Наследственность, есть определенные риски, сказала врач месяц назад, когда я пришла к ней в очередной раз. Что-то там с кровью. И прописала дорогущие уколы.

Пока я ехала домой, посчитала, сколько на них понадобится денег, и мне поплохело. Честное слово, думала, бахнусь в обморок прямо в маршрутке. Это же целое состояние! Которого у меня, разумеется, не было.

Пока я шла с остановки домой и с замирающим сердцем думала, каким образом сообщить тете эту новость, зазвонил мой мобильный. Снова врач.

Как сейчас помню — трубку брать решительно не хотелось. Вдруг она забыла прописать еще какое-то лекарство, не менее дорогое, чем уже назначенное. Что я тогда буду делать?

Однако телефон зазвонил снова. Пришлось ответить.

— Да, Наталья Игнатовна?

— Алиса, — врач будто замялась, — я насчет своего назначения. Знаю о вашей ситуации по нашим разговорам. В общем, сама не понимаю, почему не подумала сообщить вам об одной возможности, пока вы были у меня.

— Какой?

— У нас в больнице есть программа помощи одиноким матерям и беременным от благотворительного фонда. Ваше лекарство как раз в нее входит. В общем, если у вас нет возможности приобретать его самостоятельно, я могу включить вас в программу. Конечно, нужно будет предоставить кое-какие бумаги и вести отчет по самочувствию.

— Я согласна! Я предоставлю! Спасибо! — горячо поблагодарила Наталью Игнатовну я и… расплакалась от облегчения, как только положила трубку.

Домой уже не шла — летела. Да я им хоть десять отчетов предоставлю, главное, что вопрос решен.

А теперь… кто поможет в этот раз? Боюсь, фонда помощи «сделаем ремонт затопленным соседям» не существует.

Я машинально начинаю гладить живот. Обычно такое нехитрое действие хорошо успокаивает. Жаль, не поможет раздобыть денег.

Через минуту слышу трель дверного звонка.

Неужели аварийка? Ничего себе скорость. Или… что, если это соседка снизу?

Ой-ой, я решительно не готова к разговору с ней. У-у-у!

Раздается еще одна трель.

Ну точно соседка, вряд ли аварийка была бы так настойчива.

Я спешно открываю дверь, и мои глаза расширяются до невиданных размеров.

— Назар?!

Назар

Секунда, и я замираю на месте, запечатлеваю в памяти образ Алисы.

Мгновенно дурею от ее близости. Стою как истукан и пялюсь на нее. А хочется не стоять, а поцеловать, обнять и не отпускать. Погладить ее живот, в конце концов, поговорить с сыном. Но не могу, пошлет ведь стопроцентно.

Так, Назар, для чего ты здесь? Чтобы млеть от одного ее вида и бессвязно мычать? Соберись.

И все-таки, как она умудрилась стать еще красивее, пока мы не виделись?

Мне присылали отчеты, которые она сама заполняла для получения лекарств от «фонда», но это совсем не то. Там лишь сухие буквы. Тем не менее они мотивировали меня заниматься еще усерднее, не жалеть себя. Я не хотел терять ни дня.