Что ж, Даркус знал, как проверить, не предпринимала ли Эйвилна попытку незаконно раздобыть электон. Для этого ему как раз могло пригодиться то, что он приобрел в магазине «Все для малышей».

Декан глянул на медицинский монитор, который отображал основные показатели Элианы, и остался доволен. Можно было доверить дальнейший контроль ее состояния коллегам. Так он и сделал, а после вышел из реанимации и направился в сторону склада с лекарствами. На ходу запустил руку в карман. Нащупал там небольшой круглый предмет. Это был детский маячок. Родители часто используют подобное устройство для того, чтобы маленькие непоседы не потерялись. Продается аппарат в комплекте с пилюлями. Если дать ребенку выпить безвредный для здоровья порошочек, то потом в течение суток малыш будет оставлять незаметные следы там, где побывал. Следы может улавливать аппарат — небольшой шар, который начинает вибрировать, если его поднести к месту, где находился ребенок.

Даркус зашел на склад и нажал кнопку включения маячка. Тот остался неподвижен — никакой вибрации. Выходит, Эйвилна в хранилище медикаментов не заходила. Тогда декан поднялся на второй этаж, в ординаторскую. Там было пусто. Все врачи продолжали дежурить в реанимации. Даркус достал маячок и поднес его к шкафу, где хранился суточный запас электона. Сигнала не было. Выходит, и на этот сейф Эйвилна не покушалась.

Декан был практически уверен, что если у супруги есть зависимость, то она должна была воспользоваться общей суматохой, чтобы раздобыть себе очередную дозу. Но его подозрения не подтвердились. А это означало, что, скорее всего, догадки Даркуса насчет зависимости Эйвилны неверны. Но, так или иначе, оставалось непонятным, почему супруга отсутствовала в реанимации больше часа. Чутье подсказывало — спрашивать напрямую бесполезно. А еще это самое чутье вдруг огорошило догадкой, что, возможно, речь идет о чем-то более угрожающем и зловещем, чем электоновая зависимость.

Даркус приехал домой рано утром. Настроение было на нуле. Мало того, что ощущал досаду и вину, что вовремя не разглядел у одной из своих студенток электоновую зависимость, так еще и испытывал сильное раздражение после ночного разговора с супругой. Как и предполагал, беседа ничего не дала. Эйвилна и не подумала сказать правду, куда отлучалась из реанимации. Наплела о том, что дежурила в палате интенсивной терапии у тяжелого пациента, но декан знал, что пациента перевели в общую палату еще днем.

Кроме того, в разговоре выяснилось, что Илди сегодня был оставлен на ночь без присмотра. Эйвилна отпустила няню, которой необходимо было навестить больную мать, при этом не побеспокоилась позвонить в агентство, чтобы прислали замену. Это безразличие к малышу стало последней каплей. Даже интрижка на стороне не так задела Даркуса, как наплевательское отношение к сыну. Декан скрепя сердце смирился с тем, что супруга потеряла надежду на излечение Илди, но то, как в последнее время стала к нему относиться, бесило. Даркусу порой казалось, что любовь к малышу граничила у Эйви с ненавистью. И с этим необходимо было что-то делать. Брак давно уже стал полной формальностью. Единственное, что придавало ему хоть какой-то смысл, это совместная забота о больном сыне. Но теперь Даркус чувствовал, что не может больше в таком ответственном вопросе полагаться на супругу. Декан четко осознал, что пришло время расстаться. А помогать бороться с зависимостью, если она у Эйвилны есть, можно и в качестве бывшего мужа.

Зайдя в дом, Даркус первым делом отправился в детскую. Вид сына, мирно посапывающего в своей кроватке, подействовал успокаивающе. Декан присел рядом с малышом — хотел зарядиться этим спокойствием. Но неожиданно почувствовал дребезжание в кармане. Видимо, нечаянно задел рукой маячок и тот включился. И не просто включился, а сразу подал сигнал, что Эйвилна была здесь сегодня ночью. Выходит, вот куда отлучалась супруга — навестить сына? Получается, не такая уж она и безответственная мать, как декан про нее подумал. Отпустила няню, но тем не менее забеспокоилась и решила съездить проверить, как там малыш?

Нет, не верилось. Что-то в отношении к Эйвилне поменялось коренным образом. Теперь Даркус уже с трудом представлял, что супруга настолько может распереживаться о состоянии ребенка, что бросится его навещать, наплевав на работу. Цель приезда заключалась не в заботе о сыне. Вот только в чем? Почему-то Эйвилна не рассказала Даркусу, что наведывалась домой. Почему? Что в этом особенного? Отчего вместо того, чтобы сказать правду, так отчаянно врала про тяжелого пациента? Может, в отсутствие мужа устроила встречу с любовником прямо здесь, в доме, а в комнату к сыну заскочила просто для проформы?

Мысль была неприятна. Нет, Даркус не ревновал. Ни грамма. Ему с некоторых пор стало наплевать на любовные приключения супруги. Больше бесило присутствие чужого человека в доме. И самое удивительное, где-то в глубине сознания таилась мысль, что цель приезда могла быть даже еще хуже, чем встреча с любовником. Ведь не настолько Эйвилна глупа, чтобы устроить свидание прямо здесь.

Эти смутные подозрения заставили исследовать дом с включенным маячком. Не стал только заходить в комнату няни. Дверь была прикрыта, и это могло означать, что Зизель уже вернулась и дремлет на диванчике. Не хотелось ее тревожить. Изучение остальной территории принесло неожиданное открытие: нигде, кроме комнаты Илди, супруга не была. У Даркуса получилось отследить весь ее путь. Зашла домой, затем прямиком в детскую, а после вышла. Так что: действительно приезжала, только чтобы взглянуть на сына?

Информация требовала осмысления. А пока Даркус решил проверить последнюю комнату. Тихонько стукнул в дверь и заглянул внутрь. В первую секунду опешил. На диванчике действительно кое-кто дремал. Только не няня, а Валерия.

Декан почувствовал, как захлестывают эмоции, главная из которых радость. Черт! Оказывается, он страшно соскучился. А еще оказывается, что возможность вот так вот неожиданно и внепланово увидеть кое-кого, мирно дремлющего на диванчике в твоем доме, может вызвать приступ эйфории. Это примерно как если б ты смирился уже, что предстоит мерзкий серый дождливый день, а тут выглядывает солнце и выясняется, что мир отнюдь не черно-белый.

Даркус стоял, смотрел на Валерию и даже не пытался понять, как она могла здесь оказаться. Вместо этого тупо радовался, что раз уж оказалась, то как минимум завтрак в ее компании ему обеспечен. И этот факт делал декана счастливым. И когда он успел так привязаться?

Посещало ли Даркуса хоть когда-то такое безграничное чувство радости просто оттого, что представилась возможность встретить утро на кухне в компании милой девушки за чашечкой кофе? Похоже, что нет. А ведь можно и не на кухне. Можно приготовить ароматный напиток и принести прямо сюда. Картины, чем бы мог закончиться такой «завтрак в постель», одна ярче другой вдруг завладели фантазией. Эх, Даркус, Даркус, похоже, ты окончательно влип.

Пришлось усилием воли переключить мысли на что-то другое. Вот, к примеру, попытаться понять, как Валерия здесь оказалась. Задача не была сложной. Видимо, Лера после прогулки с Илдредом узнала, что няне надо отлучиться, и решила подежурить вместо нее, чтобы не оставлять малыша одного. На Валерию похоже. Даркус давно заметил, как ответственно и трепетно она относится к Илди. Что ж, тогда тем более заслужила завтрак в постель.