Идём мы, и тут на металлический пол начинает падать град свинца. Именно град и именно свинца — защитные турельки, как оказалось, были. В месте нашего героического появления им, скорее всего, разорвало энергоснабжение-управление, или закоротило. А вот дальше по коридору — было и снабжение, и понимание, что мы враги. Но древность и вправду несусветная — пулевые пулестрелы на химическом метателе, судя по клубам дыма.

Впрочем, подобная система «защиты» даже нашим ослабленным щитам — плюнуть и растереть. Эмиттеры не перегреются даже за сутки такого обстрела. Так что продолжили мы путь, время от времени пиная двери и заглядывая — а что там интересного. Интересного ничего особо не было: предельная утилитарность металла, с редкими двухмерными печатями, живых пейзажей, как бы не с Терры, судя по всему. По крайней мере, многогранный симпатичный лист — эндемик прародины, нигде таких не водится. Вроде клён или что-то такое.

Ну и головастиков тоже не было. Точнее, в условиях нашей «слепоты» — они вполне могли толпами за стенами копошиться, почему мы в двери и заглядывали. Но — сенсоры не работают, а на глаза они не попадались.

Идём уже минуту, вторую, и тут турельки, часть которых Эмик задумчиво сковыривал Кистенём, вбираются.

— Защита на максимуме, — ответил Эмик на мой невысказанный вопрос и продемонстрировал телеметрию.

И нас стали «атаковать». Видимо, и вправду «копошились за стенами» головастики. Может, и до этого атаковали своим «эффектом», но он, как понятно, не работал. Не сработал на нас и сейчас. А вот не на нас…

— Это… как бы без-мата-то… — ошалело произнёс я.

— Офигеть это. Но ни хрена не «офигеть», потому что без мата — никак, — не менее ошалело отметил Эмик.

Дело в том, что граница нашей бури неопределённости стала видна в оптическом диапазоне. Как этакое затенение-размытие искажение, и двигалась по коридору вместе с нами. И за ней, по границе, творилась хрень и дичь. Про мелочи, типа отрубающегося освещения, можно не говорить. Но вот искажаемые формы стен — это реально «офигеть», только матом! Но мало того…

— Иридий. Чистейший, судя по спектру, — откомментировал Эмик полоску металла, неправильной ломаной формы, не серго, а голубоватого оттенка.

Ставший таким фактически у нас на глазах, за секунды, из стали переборок! Страшно подумать, что творят эти головастики…

Но бояться мы не стали, а стали двигать дальше. И додвигали до какого-то довольно обширного, хоть и невысокого зальчика. Но Эмик смог распрямится — так-то в коридоре мы горбились. Ну и вывалила натуральная куча, четыре десятка штук этих дисков. Замерли на разной высоте, и вокруг нас вскипела дымка-искажение. Но внутрь — не попадала.

— Съели, дурачьё трансгуманное?!! — ехидно пророкотал Эмик внешним динамиком.

— Могут и «съесть», — личным каналом, обеспокоенно сообщил я. — Выкинуть со станции, например, — мысленно пометил я границы нашей бури, меняющей состояние пола.

— Сволочи какие, — возмутился Бронзовый.

— Префект, намерен применить силу, исполнение задания под угрозой, — текстом отправил сообщение я.

— Действуйте, дукс.

Впрочем, Эмик сдёрнул Жнеца «до дозволения», начав раскручивать ротор. И как бы ни «наблюдали» головастики — с потоком снарядов у них сделать ничего не выйдет. Наблюдалка не справится.

Показывая, что голова у них не только для вида, головастики это поняли. Пелена искажений исчезла, почти вплотную к ней приблизился диск. Открылся и оттуда, смотря на меня ярко сияющими изумрудным светом глаз (на младенческом лице, под ОГРОМНОЙ, поддерживаемой стойкой-манипулятором головой!), показался головастик.

— Прекрати насилие. Мы признаём, что Сапиенсы превзошли нас, оставшись собой. И сдаёмся, — на искажённом, странном, но понятном языке пропищал этот головастик.

25. Головастые жопомирцы

— Что делать, Префект Милитум? — поинтересовался я.

И это было первое, после остановки вращения ротора Жнеца, действие. Потому что ситуация складывалась именно «в компетенции» губернатора. А мы с Эмиком… Ну вот хорошо. Сдались эти головастики, причём проверить, насколько это правдиво (а вероятность злостного вранья и ловушки — никто не отменял) — мы не можем. И вот, положим, мы отключаем бурю неопределённости… и нам с Эмиком спекают мозги. А то и берут нас под контроль. Проблема в том, что «взять в плен», задержать и как-то контролировать их мы с Эмиком не можем. Разве что перебить всех к чёрту и разнести всё нахрен, что как понятно, никому не нужно. Ни к чёрту, ни нахрен.

Более того — та же проблема будет у какой-нибудь абордажной группы или оккупационного отряда. То есть: фирмоментум защищён. Эмик — тоже. А вот что челноки, не говоря о легионерах (или платформах) — нет. И опять же: риск людям, от вырубания до взятия под контроль.

В принципе, у фирмоментума, как у и Эмика, есть возможность «кардинально решить вопрос». Ну так она была с момента обнаружения станции. Нет уверенности что угроза уничтожения для головастиков — непреодолимое препятствие. Обычные люди часто ломают инстинкт самосохранения через колено, а уж про трансхомо, да ещё столь перекорёженных, можно и не говорить. Система их ценностей и приоритетов неизвестна, вплоть до того, что «налюбить мерзкого сапиенса и прибить» — может оказаться смыслом жизни. И, в таких условиях, вопрос «пленения» головастиков, которые сами по себе — оружие, встаёт под вопрос.

— Дукс, — текстом же, причём явно не желая озвучивать перед «штабом», ответил дядя Стёпа. — Я не знаю. Вариант сдачи с их возможностями пугает больше, чем прямое противостояние.

— Меня тоже, Префект. Но не убивать же их поголовно сейчас? Или всё же убить?

— Нет, точно не стоит. Давайте сделаем так, дукс: кроме вас, я на станцию никого не пущу. Причины вы понимаете.

— Понимаю.

— Попробуйте получить максимум информации. На основании её хотя бы примерно определим, насколько искренняя эта сдача. А дальше — ждём экспедицию Академии. Им живые трансхомо нужны — вот пусть и разбираются.

— Мне торчать на их станции до прибытия экспедиции? — не слишком радостно уточнил я.

— По обстоятельствам, дукс. У меня нет даже недостоверной информации, чтоб вам ответить, — резонно ответил Стефан. — Так что поговорите, допросите. Возможно — имеет смысл взглянуть на какие-то технические узлы этой станции. Разберётесь, я думаю.

— Разберусь, куда денусь, — ответил я.

Головастик стоял, ну точнее, висел в своём монодиске, напоминающем раскрытую устрицу, ждал. А мне оставалось понять, что спрашивать и о чём. Для начала я обратил эмоциональный посыл к Эмику, нет ли у него каких идей. Ну, чёрт знает, не идиот мой Инвиктус, и идеи иногда подаёт. Но в этот раз ответом стало недоумение, причём тоже эмоциональное, без слов. Типа сам разбирайся, пилот. Ну, тут как и