сокращал расстояние и вскоре далеко опередил своих подчиненных. Вот тут-то он и принялся бомбардировать мой карр молниями некро-магии. Это действенное боевое заклинание демонов, потому неудивительно, что защита моего магомобиля выдержала всего несколько ударов. Мой покорёженный каррус ударился о землю и загорелся. Отвечать я мог лишь, раз за разом выбрасывая замедляющие сети. Более эффективные заклинания из арсенала воинов разума применять боялся, ведь был уверен, что в салоне у негодяя находится Марика.

Как же я рад, что ошибался! Увидел спящую в кровати Марику и не поверил глазам. Она не ушла с дан’Рубио, несмотря на то что тот сломал печать! В тот момент я даже позабыл собственную досаду на решение проклятого самодура Даррена поженить нас. Просто стоял и не мог налюбоваться на мягко сияющие в полутьме золотые локоны и точеные черты…

Действуя одной рукой, я плеснул ещё немного крепкого алкоголя. Горлодёр приятно ожег нёбо и теплом разлился внутри. Пожалуй, на сегодня хватит — спиртное всё равно не пригасит боль, зато похмелье может быть неприятнейшее.

Только к рассвету я провалился в тяжелый сон, похожий на забытье. Но, кажется, не проспал и часа, когда был разбужен женскими воплями. Я попытался натянуть на ухо подушку, но тут опознал голос матушки. Судя по возмущенным интонациям, она уже откуда-то проведала о грядущей свадьбе. Вечно она лезет в мою жизнь! Интересно, кто ей сообщил? Неужели новость просочилась в высший свет?

Кое-как удалось натянуть штаны и рубаху, после чего я вылетел из спальни и, злой как Тхар, понесся на голоса. В коридоре перед дверью в комнату Марики застал двух распаленных, словно огненные джергги, дам — сьерру Юнну и матушку. Кажется, дамы уже перешли ту черту, когда женщин еще сдерживают светские условности.

— Вы интриганка, думаете, пристроить свою внучку на шею моему сыну? У него уже есть прекрасная невеста из графского рода, а мезальянса я не допущу! — наступала матушка. Перо на ее изящной шляпке для верховой езды яростно раскачивалось в такт словам.

Сьерра Юнна, завернутая в шелковый халат и с распущенными медовыми волосами, видимо, как и я, была поднята с кровати трубными звуками голоса Камиллы дей’Теор. Целительница нисколько не смутилась обвинениями и, гордо расправив плечи, пошла в атаку.

— Все, чего я на самом деле хочу, это увезти Марику из вашей ужасной страны, где порядочной девушке и ступить нельзя, чтобы на нее не покушались преступники! И вы еще говорите мне об интриганах!

Дворецкий Риш подпирал стенку с беспомощным видом.

Я всего-то и сказал, причем довольно дружелюбно:

— В чем дело? Что за крик в восемь утра, женщины?

Но три пары глаз уставились на меня, словно увидели призрака. И Тхар разверз свои огненные пучины.

— Доминик, ты ранен? На тебе лица нет! Кто это сделал с моим бедным мальчиком? — заголосила матушка, кидаясь ко мне.

— Ваша Светлость, вам необходимо вернуться в кровать. У вас нездоровый вид. Сейчас принесу инструменты и осмотрю вас, — сьерра Юнна немедленно скрылась в своей комнате.

64

Марика

Скандал под дверью моей комнаты оборвал герцог. Он почему-то не на шутку всполошил двух ссорящихся дам. Я отчётливо слышала просьбу бабушки, которая сходу вошла в режим целительницы. Вот только его светлость вместо того, чтобы послушаться ее, открыл дверь в мою комнату. Следом проникла насупленная сьерра Камилла, великолепная в ярко-вишневом бархате. Графиня дей’Теор окинула меня леденящим взглядом, и отвернулась, не утруждаясь ответом на вежливый поклон.

— Значит, эта дерзкая девчонка сидит у тебя под замком, Доминик? Что она натворила? Это из-за нее ты ранен?

Я с огорчением заметила, что мой дальний родственник действительно выглядит не лучшим образом. Бледная кожа, лоб покрыт испариной, а глаза лихорадочно блестят.

— Ваша Светлость, вам нужно лечь, иначе вы ухудшите своё положение.

Герцог согласно кивнул, но прошел к окнам, чтобы проверить целостность инквизиторских печатей. Видимо, он все еще не доверяет мне, что вполне объяснимо. Убедившись, что чары на месте, он повернулся к матери.

— Я сейчас пойду к себе, мама. Спускайся в гостиную. Мне нужно сказать пару слов сьерре Марике.

Что такого важного он хочет сообщить?

Его матушка пропустила просьбу мимо ушей.

— Доминик, я не позволю, чтобы тебя осматривала какая-то сельская знахарка. Я пошлю за королевским целителем.

— Всё в порядке матушка, я вполне доверяю сьерре ди'Эльвейс. Она опытная целительница с обширной практикой.

В комнату заглянула бабушка в строгом шелковом платье и со своим рабочим саквояжем в руке. Она окатила сьерру Камиллу ледяным взглядом.

— Буду только рада, если вы пошлете за еще одним специалистом. Сверить мнения всегда полезно, в первую очередь для пациента. Исключает ошибку.

Графиня надменно поджала губы, но вытащила из сумочки маговизор и, отойдя к окну, принялась что-то печатать.

— Вам нужно лечь, Ваша Светлость, — мягко напомнила бабушка.

— Да-да, я непременно лягу. Однако мне нужно кое-что сказать сьерре Марике, прямо сейчас и наедине.

Мужчину явно раздражали, как собственное недомогание, так и своеволие дам, которые никак не хотели подчиниться его просьбе. А дамы эти топтались у двери, не решаясь оставить нас.

Я напряжённо всматривалась в бледное лицо лорда-инквизитора. А тот облизал пересохшие от жара губы и направился к графину с водой, стоящему на прикроватной тумбочке. Хотел налить воды, однако здоровая рука герцога так дрожала, что мне пришлось помочь. Я поднесла стакан к его губам. Герцог жадно выпил всё до капли. А затем мельком дотронулся губами до моих пальцев. Меня обдало жаром, и я испуганно отдёрнула руку.

— Матушка… и вы, сьерра ди’Эльвейс, не могли бы вы оставить нас наедине? — напряженным голосом повторил лорд Доминик.

— Что ты ещё хочешь утаить от меня, сын? — возмутилась сьерра Камилла. И вдруг вскрикнула, так как герцог заметно покачнулся. Я и бабушка едва смогли удержать рослого мужчину от падения, подхватив с двух сторон.

Юнна ди’Эльвейс приняла командование.

— До вашей комнаты мы вас не доведем, Ваша Светлость. Придется лечь здесь.

— Я в порядке… дойду… Просто в глазах вдруг потемнело. Позовите… лакея.

Но бабушка при моем слабосильном участии все-таки заставила мужчину сесть, а затем и улечься на мою кровать. При таких обстоятельствах не заботятся об условностях. Даже графиня не нашла возражений.

Бабушка обработала руки специальным лосьоном. Разрезала рубашку и бинты. Мне никогда не приходилось помогать ей, так как ба боялась, что дурной дар негативно повлияет на больного. Потому сейчас я забилась в дальний уголок спальни и лишь наблюдала издали. Какое прекрасное и строгое лицо у бабушки, когда она работает,