гектара земли в Молдавии. Природа в Молдавии действительно красивая, и городки обустроены лучше, чем у нас.

В Одессе мы побывали на новом городском базаре – «барахолке», которая территориально вынесена за город. Когда-то вблизи этого места размещался полк истребительной авиации, и мы там осваивали прыжки с парашютом. Но то место теперь не узнать. Базар был впечатляющим не только по количеству собирающегося там народа и по разнообразию импортных товаров. Уже тогда Одесса была открыта для импорта, туда поступали товары со всего света от моряков, привозивших их. Там мы купили Гале шубу из искусственного меха, сделанную в Бельгии или во Франции, стоила она тогда дорого. Ею мы потом удивили наших ангарцев.

В Одессе всегда, летом и зимой, можно было посмотреть и послушать выдающихся артистов всех жанров. Тогда там выступали при переполненных залах Михаил Пуговкин и другие знаменитости. Запомнился нам и оперный театр своим великолепным зданием.

На море почему-то людей бывает меньше, чем в других курортных городах, может, потому что море немного прохладнее. Моя семья там мало находилась, а я ежедневно по утрам загорал на пляже. И там, на лежаках, я познакомился с одним моряком, капитаном первого ранга, и как бывшие моряки мы разговорились про старых моряков, как они сейчас живут в Одессе. Он мне посоветовал, если я хочу увидеть настоящих моряков пенсионеров, сходить на бульвар Фельдмана, там около второй беседки от памятника де Ришелье собираются старые одесские «мореманы», примерно после семи часов вечера, и можно их вдоволь наслушаться.

Меня этот совет заинтересовал. Сказал семье, что сегодня еду на встречу с моряками, они не возражали, а наоборот, приветствовали. Одевшись после ужина в свежую одежду, сел на трамвай № 19, через тридцать минут Греческая, а там недалеко памятник бывшему губернатору. Подхожу ко второй длинной беседке, а там уже толпа мужиков, в основном пожилого возраста, в разношерстной, большинство в домашней одежде, и о чем-то беседуют. Подхожу ближе, останавливаюсь, представляться не стал, а так постепенно внедряюсь в этот круг. Они все друг друга давно знают и, наверное, надоели ежедневным своим общением. Сначала они отнеслись ко мне настороженно, один спрашивает, кто я и откуда. Я признался, что когда-то служил на Черноморском флоте и хотел бы пообщаться со старыми моряками, и их настороженность ко мне отпала. Здесь просто шла «травля» бывалых моряков, больше с торгового флота, много ходивших за границу, повидавших весь мир. Рассказывали и, наверное, уже многократно пересказывали отдельные эпизоды от пребывания в иностранных портах. Разговор шел на морском жаргоне, известном мне и ранее. Рассказы шли с использованием смачного русского мата до пятого колена. Как они вели себя в морских портах Сингапура, на Филиппинах, в Малой Азии, посещали кабаки, рестораны, как общались с женщинами – о подробностях этих воспоминаний можно говорить только в мужских компаниях.

Конечно, долго мне находиться здесь было неприлично, да и не интересно. Меня просто интересовало, чем же занят этот люд, находясь на пенсии, для чего он здесь ежедневно собирается и чем их сходки заканчиваются. Истории, о которых они рассказывали, мне и раньше были знакомы, хотя о них в книгах не пишут и в кино не показывают. Морякам нужно, видимо, просто высказаться, удивить других. Их пенсия позволяла им скромно жить, и нужно было чем-то занять свободное время, «размагнититься».

Нарисовав картинок о своих и чужих похождениях, известных им по слухам, пошли разговоры о складчине на троих и на двоих, появились бутылки и стаканы, и началась выпивка. Вот так эти моряки и проводили свое время, и мне их почему-то, в конечном счете, стало жалко. Неужели нельзя использовать свое свободное время как-то по-другому и с пользой? Или в этом была виновата наша социалистическая система, давшая людям государственные пенсии, которая обеспечивала им какое-то материальное существование, а большего им и не нужно было.

На другой день я повстречался на пляже со своим новым знакомым и рассказал ему про встречу и про истории, которые я там слышал.

Через два года мы повторили свое пребывание в Одессе в том же санатории тем же составом, были в клинике Филатова, где отмечены положительные результаты лечения дочери. Мы побывали в тех местах, где были раньше, и отдыхом в Одессе были довольны. Моя семья впервые посмотрела морской парад кораблей Черноморского флота в честь дня Военно-морского флота СССР, а вечером был очень красочный салют, на Потемкинской лестнице было много народу, было торжественно и весело. А на городском стадионе посмотрели футбольный матч одесского «Черноморца» со сборной Японии. Одесситы выиграли, и весь город радовался этой победе.

К концу нашего пребывания в Одессе осложнились отношения СССР с Чехословакией, ожидалось вторжение, и это чувствовалось в городе, все оживленно вели политические дискуссии. Надвигались непредвиденные события и с нашими союзниками, в тот же 1968 год войска союзников вошли в Чехословакию.

Второй приезд в Одессу оказался для нас не последним. Уже в первый год перестройки мы с супругой вновь оказались в Одессе, она поехала по туристической путевке по Дунаю на теплоходе, мне же из-за моего секретного производства в капиталистические страны въезд был запрещен.

Какая-то государственная глупость – тебе доверяют большие секреты и в то же время сомневаются в тебе. Я решил обратиться к заведующему административным отделом крайкома Симонову. Он отказал, сославшись на инструкцию, и не рекомендовал по этому вопросу обращаться к П.Ф. Федирко. Я до сегодняшнего дня ругаю себя, что не пошел к нему. Я думаю, что Федирко бы мне в порядке исключения разрешил поездку.

Жена даже не поверила, думала, что я просто не хочу с ней ехать за границу, и чтобы как-то сгладить семейный конфликт, вынужден был сопроводить ее до Кишинева и Измаила, где дождался посадки на теплоход, а затем вернулся назад.

В Симферополе договорился с геологическим объединением, что нас встретит начальник одесской экспедиции и окажет содействие с гостиницей и транспортом, что они и сделали на самом высоком уровне, даже разместили в гостинице обкома партии. Мы в комфортных условиях пару дней провели в полюбившейся нам Одессе.

А в Кишиневе нам не понравилось, в то время началась горбачевская антиалкогольная кампания, стали в республике громить винодельни, закрывать винные заведения. Я вернулся в Одессу и даже на вокзале перед посадкой в поезд на Красноярск не мог выпить стопку водки.

Теперь снова вернусь ко времени работы в Мотыгинской промышленной зоне в 1964 году.

В Мотыгинский район пришла телеграмма из крайкома партии о том, что Неволину срочно прибыть