Крис пропускает пальцы сквозь мои волосы, и мы остаемся лежать, как единое целое. Долго. Слишком. Долго.

И тогда я понимаю, что произошло сегодня между нами.

Мы просто влюбились.

Я не путаю секс с любовью. К сожалению.

Потому что не этого мы хотели. Пока еще нет. Мы не готовы.

Эта любовь подождет. Должна подождать.

Есть еще кое-что, не знаю наверняка, что именно, и не уверена, как к этому относиться. Мне в голову пришла спокойная и уверенная мысль. Это не импульсивное решение после первого сексуального опыта, это просто правда.

Я никогда не буду спать ни с кем, кроме Кристофера Шепарда.

Мы долго лежим в постели, молча прижавшись друг к другу. А потом Крис медленно снимает меня с себя.

– Примешь со мной ванну? – просит он.

– Конечно.

Он включает свет над туалетным столиком и выключает верхний. Я собираюсь принять джакузи вдвоем, как и мечтала. Но теперь чувствую меланхолию. Отчасти потому, что измотана физически и эмоционально, а отчасти по какой-то другой причине. Крис включает воду и подает мне руку, помогая залезть. Он не отпускает мою ладонь, когда садится, и подтягивает к себе. Единственный шум исходит от льющейся из крана воды. Я тихо лежу в его объятиях, пока ванна наполняется. Его ладони скользят по моим рукам и груди. На этот раз его прикосновения не просто говорят о похоти. В них нечто большее.

Я закрываю глаза и позволяю держать себя и… и любить. Позже Крис усаживает меня и очень, очень медленно моет мое тело и волосы.

На этот раз никакой воображаемой крови и криков.

– Кристофер, – мурлычу я.

Он кладет намыленную руку мне на плечо и шепчет в ответ:

– Ты единственный человек, который меня так называет. Мне нравится.

Когда он заканчивает, я вытаскиваю пробку и смотрю, как убывает вода. Поворачиваюсь и нежно целую Криса, прежде чем скользнуть ему за спину и заново наполнить ванну. Я глажу мышцы его рук и спины. Его кожа блестит от воды, и мои ладони легко скользят по его телу. И его шраму.

Пока ванна наполняется, я целую его спину и массирую плечи, наслаждаясь каждым мгновением, проведенным вместе.

Я снова и снова провожу кончиками пальцев по его неровному шраму. И думаю. А потом понимаю, точнее, вижу нечто. Его объяснение несчастного случая на лыжах? Я выдавала похожую ложь, когда меня спрашивали.

Кристофер опускает голову. Он чувствует, что я знаю. Наконец, я произношу то, чего не хочу:

– Это не был несчастный случай, верно?

Он не отвечает мне сразу. Я зачерпываю в ладони воду и поливаю его кожу.

Наблюдаю, как капли стекают по телу, и жду.

– Нет, не был, – наконец, говорит он. – Не совсем.

С этими словами мое сердце разбивается.

Его отец был гораздо более жестоким сукиным сыном, чем мне говорили.

Я продолжаю поливать Криса водой, почти ритуально, пока он не поворачивается и не притягивает меня к себе на колени. Я глажу его затылок, может быть, чтобы успокоить его, а может, и саму себя. Что бы я ни кричала в мыслях, ради Криса сохраню спокойствие. Я знаю все, что нельзя говорить, но совершенно не знаю, что можно.

– Со мной все в порядке, Блайт, – шепчет он. – Все хорошо. Все закончилось.

Я киваю.

– Ты слышишь меня? Мне ничего не грозит.

Я снова киваю.

– И Сабину, и Эстель, и Эрику. Им тоже.

Я не хочу отпускать его, но хочу выбраться из ванны и вернуться в нашу кровать, где мы защищены от всего. Крис поднимается и выходит из ванны, поддерживая меня за талию. Я не могу отпустить его даже на фут от себя, одну руку просовываю под его и обнимаю за спину, а вторую кладу на плечо. Я сцепляю руки вместе и прижимаюсь щекой к его сильной руке. Смотрю в зеркало на нас двоих. Наше отражение в зеркале отпечатывается в памяти, потому что я не знаю, когда снова увижу нас такими.

А потом замечаю нечто необъяснимое. Внимательнее изучаю наше отражение. То, что замечаю, невозможно.

Шрам на моей руке располагается идеально между двумя его, пересекающими спину.

Мой шрам дополняет и завершает его. Как будто мы части одного целого… как будто…

Это сумасшествие.

Я не могу показать это Крису. Мы не верим в судьбу, предназначение, неслучайность совпадений…

Как бы это ни называлось. Мы не верим в необъяснимое, а сейчас как раз такой случай.

Но все же я верю.

Меня бросает в дрожь. Крис разрывает наши объятия и заворачивает меня в толстое белое махровое полотенце.

– Малышка, ты замерзла. Вот. – Пока он вытирает мне плечи, я обхватываю ладонями его лицо. Зеленые глаза сегодня темнее, чем обычно. Я вижу, что он устал. Но без особых усилий, подхватив под спину и коленки, он поднимает меня и несет в залитую лунным светом спальню, и мы снова и снова занимаемся любовью в нашу последнюю ночь.

Через несколько часов я засыпаю в его объятиях.

Когда просыпаюсь утром, его уже нет.

В моей руке один из серебряных камешков, которые я подарила ему. А еще свернутая записка, которая гласит: «Вот и у тебя теперь всегда есть то, что нужно».

Конец февраля принес с собой жестокие холода и даже снежные бури. Здесь такая погода не редкость, но в этом году я сильнее ощущаю лютый холод, не говоря уже о нескончаемом снеге и льдах. Днем в субботу спортзал с беговой дорожкой практически пуст; идеально для меня. Предполагаю, что всех испугал буран, и они не решились выйти на улицу. Снаружи и правда жутко. Но это одна из причин, почему я здесь. Общежитие сегодня давит на меня, и я была вынуждена уйти. Я, наверное, куталась в одежду столько же, сколько бегала.

На дорожке со мной еще одна девчонка и несколько парней в тренажерном зале. У него стеклянная стена, и, пробегая мимо, я замечаю там Криса. Мы обычно не пересекаемся, потому что я бегаю рано утром, а он занимается ближе к вечеру, но сегодня я провела большую часть дня за учебой.

Крис машет мне рукой, и я машу в ответ. На нем обтягивающая голубая футболка с черными шортами, и я не могу не замедлить бег, чтобы полюбоваться. Знание того, что находится под этой футболкой и шортами, отвлекает. Я отвожу взгляд и прибавляю звук. Последний плей-лист от Криса громко играет в наушниках, и я снова сосредотачиваюсь на беге. Мой таймер стоит на шестьдесят три минуты. Еще двенадцать, и все. Знаю, что все еще недостаточно быстро бегаю, поэтому сильно нажимаю на последние несколько кругов, пока ноги и легкие не начинают гореть.

Немного пройдясь после бега и приняв душ, я стою в одном нижнем белье перед зеркалом раздевалки и сушу волосы. Обычно просто собираю свои кудри в хвост, но боюсь, что сегодня они просто превратятся в сосульки на таком морозе, если их не высушить. Пока держу фен, обращаю внимание на шрам на руке, который обычно не замечаю. Дело не в том, что я снова беспокоюсь или стесняюсь его, но я больше… Не знаю что. Сбита с толку. Озадачена. Я не рассказала Крису, как подходят наши шрамы. Я не могу понять, в чем тут дело.