Я восстановил ухмылку.

– Ну не надо сразу такие вопросы задавать. А то мамочка рассердится. Помнишь, что случилось в последний раз?

Шепот всегда была очень спокойна. Даже ведя войска повстанцев, она никогда не проявляла своих чувств. – Твоя смерть может оказаться очень неприятной, – напомнила она мне.

– Мертвым все равно.

Ее бесцветные губы медленно изогнулись в улыбке. Шепот и так-то была не слишком симпатична, и гнусная улыбочка ее отнюдь не украшала.

Мысль ее я уловил. В глубине моего рассудка что-то верещало и билось, как обезьяна на костре. Я сопротивлялся голосу ужаса. Вот теперь самое время действовать как настоящему члену Черного Отряда. «Тянуть время. Пусть остальные уйдут подальше.»

Похоже, Шепот читала мои мысли.

– Далеко они не уйдут, – сообщила она, все так же улыбаясь. – От колдовства они могут спрятаться, а вот от гончих – вряд ли.

Сердце мое ушло в пятки.

Курьер появился точно по волшебству. Он сообщил что-то Шепот, та кивнула и повернулась ко мне:

– Сейчас я пойду их ловить. А ты в мое отсутствие припомни Хромого. Когда я получу от тебя все, что хочу, я ведь могу тебя и ему отдать.

И снова эта улыбка.

– Да уж, дамой ты никогда не была, – ответил я, правда, дрожащим голосом и в ее удаляющуюся спину. За хозяйкой последовал и ее зверинец.

Я проверил состояние Ворона. Без изменений.

Я лег на койку, закрыл глаза, попытался очистить рассудок от мыслей. Один раз, когда мне требовалось связаться с Госпожой, этот прием уже сработал.

Где она? Я знал, что недалеко, – прошлой ночью я ощутил ее присутствие. Но сейчас? Что за игру она затеяла?

Она сказала, что не уделяет этому внимания.., но есть внимание, а есть внимание.

Бамм!! Опять эта дверь. На сей раз я услыхал, как человек-гора топочет по коридору, и не обратил внимания. Спросил только:

«Тебя стучаться не учили, громила?» Никакого ответа. В комнату вошла Шепот.

– Вставай, лекарь.

Я схохмил бы, но что-то в ее голосе превратило прохладу камеры в мороз.

Шепот выглядела ужасно. Не то чтобы она сильно изменилась внешне. Но что-то внутри ее стало мертвым, холодным.., испуганным.

– Что это за тварь? – потребовала она ответа.

– Что за тварь? – ошарашенно переспросил я.

– С которой вы путешествовали. Говори.

Я молчал, не имея ни малейшего представления, о чем она толкует.

– Мы нагнали их. Вернее, мои люди. Я успела только пересчитать их трупы. Что за тварь раздирает двадцать гончих и сотню рыцарей за несколько минут и исчезает без следа?

Боги. Гоблин с Одноглазым превзошли сами себя.

Я все еще молчал.

– Вы пришли с Курганья. Где над чем-то колдовали. Что-то вызвали из могилы. – Кажется, она разговаривала сама с собой. – Сейчас мы это выясним. И выясним, насколько ты на самом деле несгибаем, солдат. – Она повернулась к великану: – Взять его.

Я очень старался вести себя препоганейшим образом. Пай-заключенным я прикинулся ровно настолько, чтобы усыпить бдительность великана. Потом я наступил ему на ногу, проехавшись ребром подошвы по голени. Потом вывернулся и пнул великана в пах.

Старею я, не та уже реакция. А великан оказался намного проворнее, чем положено при его весе. Он отшатнулся, поймал меня за ногу и швырнул через комнату. Двое имперцев подошли, подняли меня и поволокли. Я с удовлетворением заметил, что великан хромает.

Я пытался вытворить еще несколько грязных трюков – просто чтобы за меня не сразу взялись. Били несильно. Меня привели в комнату, где Шепот обычно практиковалась в ведовстве, и привязали к деревянному креслу с высокой спинкой. Ничего особенно пыточного я не заметил, отчего ожидание стало совершенно непереносимым.

Из меня уже выжали два-три высококачественных вопля и хотели приняться за меня всерьез, когда идиллия оказалась нарушена. Имперцы стащили меня со стула, торопливо поволокли в камеру. Мне было так плохо, что я этому не удивился…

…Пока в коридоре у самых дверей камеры мы не натолкнулись на Госпожу.

Значит, так. Моя весточка попала по назначению. А я-то думал, что ответ мне примерещился от большого желания. Но вот она – Госпожа.

Имперцы сбежали. Неужели она так пугает собственных людей?

Шепот осталась.

Все, что они хотели сказать друг другу, осталось непроизнесенным. Шепот подняла меня на ноги, втолкнула в камеру. Лицо ее оставалось каменным, но глаза полыхали.

– Черт. Опять меня одолели, – прохрипел я и рухнул на койку.

Когда дверь захлопнулась, был день. Когда я проснулся, наступила ночь. Надо мной стояла Госпожа в прекраснейшем из своих обличий.

– Я предупреждала тебя, – сказала она.

– Ага. – Я попытался встать. Все тело болело – как от пыток, так и от перенапряжения перед поимкой.

– Лежи. Я не пришла бы, не требуй этого мои собственные интересы.

– Иначе я бы и не позвал.

– Снова ты оказываешь мне услугу.

– Только в интересах самосохранения.

– Ты, как это у вас говорится, попал в костер со сковородки. Шепот потеряла сегодня немало людей. Как?

– Не знаю. Гоблин и Одноглазый… – Я заткнулся. Чертово головокружение. Чертов ее участливый голос. Я и так слишком много сказал.

– Это были не они. У них сил не хватит призвать нечто подобное. Я-то видела тела.

– Тогда и я не знаю.

– Я верю тебе. Но… Я видала такие раны прежде. Я покажу тебе до того, как мы отправимся в Башню. – Можно подумать, я сомневался. – И когда будешь смотреть – помни, что последний раз люди умирали так в те времена, когда миром правил мой супруг.

Ничего не стыкуется. Но меня беспокоило не это, а мое собственное будущее.

– Он уже зашевелился. Задолго до того, как я ожидала. Неужели он никогда не успокоится и не даст мне заняться своим делом?

А вот и стыкуется. Одноглазый говорил, что какая-то тварь выбралась. Из-за этого в ловушке оказался Ворон.

– Срань ты болотная. Ворон. Опять за свое. – Из-за его своеволия Властелин чуть не вырвался на свободу при Арче. Ворон тогда решил позаботиться о Душечке. – Что ты натворил?

Но почему «оно» последовало за нами и защищало Гоблина с Одноглазым?

– Так это Ворон?

Любимые ошибки Костоправа, номер 2. Ну почему я не могу держать закрытым свое проклятое хлебало?!

Госпожа наклонилась, положила ладонь ему на лоб. Я глядел на нее исподлобья, сбоку. Смотреть прямо я не рисковал. Она действительно могла очаровать и камень.