Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А вы не спешите, сегодня выходной, и вам некуда спешить, так что пейте по маленькому глоточку и кушайте маленькой ложкой, – прямо-таки по-отечески сказал Фредерико.
Сморщившись еще раз, Карл поднял кружку с простоквашей и мужественно сделал два глотка. Поставив кружку на стол, он замер, явно прислушиваясь к своему организму, как он отреагирует, что в желудок совершенно неожиданно для него поступило нечто совершенно не алкогольного содержания. Хотя простокваша вроде как имела небольшой градус, и, может быть, именно поэтому желудок Карла не отторг эту «бурду» и, видимо, потихоньку начал работать.
Карл перевел взгляд на меня и неожиданно спросил:
– Скажите, Йежи, вы же понимаете русский?
– Да, конечно, – ответил я, вспомнив, что по моей легенде я должен был пробраться к партизанам именно потому, что хорошо говорю по-русски.
– Скажите, что тут написано? – спросил Карл, положив передо мной жестяную табличку.
– Настроечная таблица для полевой регулировки топливного насоса высокого давления.
– Как для полевого? – удивился Карл. – А разве такое возможно?
– Ну тут написано, что при наличии стенда «дизель» необходимо регулировать на стенде, но в случае отсутствия пользоваться этой таблицей, но по возможности произвести регулировку более точно.
Карл открыл рот от удивления: «А что там в таблице-то указано?
– Ну тут число моточасов и показатель оборотов по рискам, – ответил я, с трудом разобрав замысловатые надписи на табличке.
– По рискам?
– Ну да, там на валу должны быть риски с номерами и на регулировочных болтах ТНВД тоже.
– То есть вот те самые царапины, сделанные руками?
– Ну, наверное, – для меня было непонятно, что вызывает такое удивление у Карла. Я помнил мопед «Карпаты», который был у меня в юношестве, да и «жигули» моего отца, где вот таких вот табличек с регулировками по рискам было достаточно много. Карл перешел на шепот, хотя на кухне никого не было:
– Нам не победить их, Йежи! Нам не победить! Это не глупость, это гениальные по своей простоте инженерные решения. Они сделали статистический анализ и результаты этого анализа закрепили вот на такой рукописной железке. А мы отказались от дизелей из-за невозможности регулировки их в полевых условиях! Мы сделали ставку на карбюраторные движки, так как регулировка опережения зажигания существенно проще, чем регулировка топливного насоса. Но мы не учли тот факт, что солярка существенно дешевле, и особенно экономить ее нет смысла, какая, в общем-то, разница 40 литров он жрет или 100, если он живет 10–20 минут? И реально можно вот так выставить его по рискам, и бог с ним, что он жрет эту солярку? Что, русские будут беречь солярку? Нет уж, чего-чего, а солярку они варить научились! А итог какой? Под Москвой они выводили наши танки при помощи горючей смеси, так как она проникает в двигатель и в бак и танк выходит из строя, а их танки не горят, так как солярку так просто не поджечь. И пусть этот дизель по КПД просто ужасен, но в итоге он выполняет свою задачу. Но они ведь тоже не сидят без дела, они так же, как и мы, тут разбирают наши танки и вносят изменения в конструкцию. И с двигателями они ведут постоянную работу. Я-то знаю, я видел все модификации этого танка. И поначалу я смеялся, и ведь было над чем смеяться, Йежи. Видел бы ты крепление водительского люка в первых модификациях, я бы расстрелял того инженера, который придумал прикрепить люк на дугу с гребенкой прямо перед головой водителя. Да и вообще, в первых танках, прибывавших с фронта, экипаж гиб не от попадания снаряда, а от травм, которые наносил сам себе из-за неправильного расположения механизмов. У русских совершенно отсутствует чувство эргономики, они мыслят только над тем, как решить боевую задачу. Но тем не менее потом пошли модернизированные машины, где один за другим исправлялись эти недочеты. Но при этом число машин, которые они поставляют на фронт, только растет, и вот итог – они остановили наше наступление, – Карл беспомощно опустил голову на руки, и мне показалось, что он плачет. Я сидел молча, так как идобавить, и к словам Карла я не мог ничего. А он опять припал к кружке с простоквашей и практически осушил ее. Взглянув на меня влажными глазами, продолжил:
– Я знаю, Йежи, что ты теперь напишешь на меня рапорт, что мне требуется отпуск или что меня нужно отправить на фронт за упаднические настроения, и ты будешь прав. Я хочу погибнуть на фронте в одном из лучших немецких танков, чем писать эти бесполезные отчеты о преимуществе оружия рейха. А что я им еще напишу? Что нужно упростить конструкции Т3 и Т4 настолько, чтобы делать в 10 раз больше танков, и нужно выбросить из конструкции все слишком сложное конструктивно? Кто меня послушает? Меня отправят в одну из лечебниц Геринга, где сделают лоботомию как умалишенному, но когда поймут, что я был прав, уже будет очень поздно…
Он сделал паузу и произнес:
– …По-моему, уже поздно, мы упустили этот момент и мы заплатим жестокую цену. Пиши рапорт, Йежи, я умоляю тебя. Я не хочу быть бесполезным, лучше уж танкистом.
– Я не буду писать рапорта, но, если хочешь, может написать Ганс.
– Ты считаешь, что я не прав?
– Ты прав, ты даже не представляешь себе, насколько ты прав, Карл, – я было хотел Карлу рассказать и дальше о его правоте, но в кухню вошел Ганс и прервал наш разговор. Увидев нас двоих с Карлом, Ганс улыбнулся, подошел и сел рядом. Увидев в тарелке Карла овсяную кашу, он сморщился точно так же, как до этого сморщился Карл, и спросил:
– Что это, господа? Мы и тут, что ли, должны жрать эту бурду?
– Успокойтесь, Ганс, это Фредерико приготовил специально для меня, чтобы поправить мое здоровье, для всех он сделал бутерброды с ветчиной на завтрак.
– О, слава богу, а то я уж думал бежать отсюда куда подальше, – шутливо пожаловался Ганс. Он ушел в закуток, где готовил Фредерико, о чем-то с ним поговорил и вернулся с кружкой кофе и тарелкой с бутербродами.
– Фредерико замариновал мясо, которое вчера принес Август, так что обедать мы будем настоящим шашлыком, пожаренным на костре. Сам Фредерико согласился быть ответственным за шашлык, попросил только о помощи ему с углями. Кстати, Карл, хотел спросить твоего разрешения: ребята вчера придумали развлечение сделать что-то вроде катапульты на берегу пруда, ты не будешь возражать?
– Катапульты?
– Ну да, там на берегу пруда