— Не делайте, не стоит, — жестко перебил его Ту­рецкий. — Я ставлю вопрос конкретно: сколько? И за что именно вы собираетесь мне предложить указанную сумму? Закрыть дело? Спустить на тормозах? Посове­товать германским коллегам не мараться с российски­ми отморозками? Но они же меня не послушаются. У них с законом гораздо строже, чем у нас. Так что, лю­безнейший?

— Если вы говорите искренне, то мне это нравится. И я думаю, мы с вами все-таки сумеем договориться. А вы сами можете назвать мне сумму, которая бы вас ус­троила? И чтоб больше, как вы заметили, никто в Рос­сии не захотел мараться? А с этими, местными, мы уж как-нибудь сами договоримся.

— Могу, но дорого. Не потянете.

— Кто знает! — усмехнулся юрист.

— Я знаю. Не так давно лишь за то, чтоб я просто переменил место службы, мне предлагали полмиллио­на «зеленых». Просто ушел из Генеральной прокурату­ры, понимаете? В любую частную структуру. И в неко­торых из них мне уже загодя златые горы сулили, толь­ко б согласился. А у вас такое грандиозное дело! И счет наверняка на миллиарды. Нет, тут мелочевкой не обой­демся. Да и друзья отсоветуют.

— На «лимон» намекаете, уважаемый? — ироничес­ки хмыкнул Алексей Митрофанович.

— На десять, любезнейший, — чуть наклоняясь к юристу, негромко поправил Турецкий. — И, поверьте, никак не меньше. Кому-то ж ведь все равно придется мараться. Так что назовем... моральной компенсацией.

Юрист посмотрел на него как на сумасшедшего. Но промолчал, пожал плечами, наконец заметил:

— Я не уполномочен, но... отчего же, передам.

— Я, между прочим, мог бы и сам передать. Про­диктуйте номер телефона и...

— А вот этого — не могу, нет.

— Да, не положено, понимаю. И сочувствую. Ну что ж, благодарю за компанию, за приглашение на ужин. Было вкусно. Спокойной ночи. — Турецкий поднялся, вытер рот салфеткой, бросил ее на стол и снова накло­нился к юристу: —А когда будете разговаривать, пере­дайте, что меня крайне заинтересовал след его «черной вдовы». Так прямо и скажите, он поймет.

— Постойте! — Юрист нахмурился, не понимая смысла сказанного. — Это кто такая, шахидка, что ли?

— Шахидка? Интересный у вас ход мыслей. Нет, я про марку мотоцикла, «блэк видоу» называется,- «чер­ная вдова». А касательно шахидки... Если вы просле­живаете здесь еще и такую связь, то отчего же? Но не будем пока слишком усложнять, проводить рискован­ные для вашего босса параллели...

И Александр Борисович взглянул на часы, присви­стнул — однако! — и, отвесив легкий, почти небреж­ный поклон, отправился в свой номер. У выхода из бара обернулся. Юрист, низко склонившись над своей тарел­кой, быстро жевал, словно наверстывая упущенное.

«Мелкие людишки, — подумал Александр Борисо­вич. — А на «вдову-то» ишь ты как отреагировал! Во всяком случае, теперь у Вампира не должно остаться сомнений, что на его след вышли совершенно точно. И с разных сторон. Какие бы оправдания для себя он ни придумывал. И он либо окончательно постарается за­лечь на дно, либо, подобно любому агрессивному ши­зоиду, предпримет крайние меры, чтобы избавиться от того, кто угрожает его всемогущей личности. А кто ему угрожает? А ведь это мы ему угрожаем, Александр Бо­рисович! Иначе за каким хреном оказался бы здесь гос­подин «доверенный юрист» Алексей Митрофанович? Вот и проверим на деле, насколько прав был старик Ганнушкин с его пограничными состояниями».

Пока Александр Борисович размышлял над спосо­бами выманить Вампира из его убежища, засветить, хотя бы на мгновение, место своего пребывания, «пи­терская» бригада под руководством Константина Дмит­риевича Меркулова вела свой поиск по двум направле­ниям.

Владимир Поремский изучал окружение балерины Волковой, чтобы выяснить, где, когда, при каких об­стоятельствах произошло знакомство Светланы спер­ва с Масленниковым, а затем и с Нестеровым. Ну и что этому всему сопутствовало.

А Виктор Петрович Гоголев с оперативниками управления уголовного розыска и Федеральной службы безопасности тщательно прочесывал район Петергоф­ского шоссе, где произошла «устрашающая акция», как ее с чьей-то легкой руки стали называть все причаст­ные к данному делу. В самом деле, никому из оператив­ного состава почему-то и в голову не приходило, что то происшествие было действительно попыткой поку­шения на двоих президентов крупнейших государств мира. Полкило пластита — это немало, конечно, но и не то количество взрывчатки, которое гарантировало бы безусловный успех акции.

Однако что ни говори, а сама носительница взрыв­чатки погибла. Так кто же она и откуда? Ответив на такой «простенький» вопрос, можно было пытаться вычислить заказчика. А без этого остальные попытки установить истину выглядели тыканьем пальцем в небо. Меркулов же требовал глядеть в корень, а не в заоб­лачные выси.

«Добро и зло враждуют, мир в огне. А что же небо? Небо — в стороне...» — с видом мудреца цитировал он Омара Хайяма. А раз так, неча, мол, и башку зря зади­рать, наша работа — на земле. Гляди под ноги...

Вот и вернулись к началу.

Гоголев, как старый (относительно, конечно) и дос­таточно опытный сыщик, исходил из того, что появле­ние «шахидки» (будем пока так ее называть — услов­но) не могло оказаться здесь случайным. Нет, маршрут следования президентского кортежа наверняка какому- то заинтересованному лицу был известен заранее. И точ­ка «встречи» была тоже выбрана не случайно. Насыпь, дамба, дома недалеко, значит, и любопытные жители не исключены, как ты их ни отгоняй от «ответствен­ной» трассы. Да и охрану через каждые пять метров не поставишь, просто народу не хватит. Там — двое, на­против — трое, все как обычно, никаких особых исклю­чений. Через двадцать—тридцать метров — следующая группа. Трасса длинная, охраны требуется много, по­этому задействованы все имеющиеся в наличии мили­цейские силы. Ну в городе — поважнее, может, и стар­шие офицеры, а на загородной трассе — попроще, ря­довой и сержантский состав. Откуда женщина-милици­онер? Да мало ли! Выгнали наружу всех, вплоть до ра­ботников паспортных столов, вот и весь разговор. Они что, разве всем поголовно известны, эти тихие со­трудницы многочисленных отделений и отделов внут­ренних дел? Наверняка при подготовке акции и исхо­дили из этих соображений.

Кстати, именно сержант Новиченко оказался един­ственным, кто обратил внимание на женщину — капи­тана милиции. Он-то — местный, а ее вспомнить не мог, хотя как будто что-то знакомое в ее лице мелькнуло. Вот и куртка на ней была повседневная, хотя приказа­ли надеть парадную форму. Но он обратил внимание лишь потому, что была не из местных, а вовсе не пото­му, что вышла к трассе. Л в самом деле, кто такая? Ведь задал же себе такой вопрос? Задал, получается. И как ответил? Подошел и спросил: «Товарищ капитан, вы откуда? В документики ваши можно взглянуть?» Это совсем неважно, что «товарищ капитан» вполне могла послать сержанта куда подальше. Нет, то-то и оно, что и не подошел, и не спросил, а сам себя успокоил: «Не­бось из детской комнаты милиции. Или из этих... из полиции нравов. Вроде видел, а где их всех упомнить!» А тут ка-ак рвануло!!