Очнувшись в очередной раз, он обнаружил, что не осталось ниглотка. Постельное белье было влажным. Он плавал в собственном поту, умирал отжажды и головной боли. Рядом на тумбочке стоял телефон, под ним на карточке былзаписан номер администратора. В глазах рябило, он не мог разобрать цифры.Принялся вертеть диск и, только услышав долгие гудки, понял, что звонит вовсене администратору, а Эвелине. Трубку не брали страшно долго, наконец сонныйсердитый голос ответил:

- Да. Слушаю.

- Линка, это я, - прохрипел он жалобно, - ты можешь ко мнесейчас приехать?

- Ты знаешь, который час?- спросила вяза возмущенно.

- Нет. Мне очень плохо. Я ничего не вижу.

- О Господи, Герасимов, с тобой, честное слово, несоскучишься. Что на этот раз случилось?

- Я заболел. У меня очень высокая температура.

- Врача вызывал?

- Не могу, Линка. Я не дома. Я в гостинице, под чужимименем.

- Ну здравствуйте, - нервно хмыкнула она,-это что-тоновенькое.

- Никто не должен знать, что я в Москве, понимаешь?

- Пока нет, - честно призналась она.

-Слушай, мне тяжело говорить. Приедешь, все объясню. Мотельназывается "Светлячок" недалеко от Речного вокзала. Адрес незаписывай, запомни. Привези мне каких-нибудь лекарств от гриппа, от простуды,витаминов, воды побольше, в общем сама разберешься. Администратору внизускажешь, что ты в седьмой номер к Сидорову Ивану Ивановичу.

- О Боже! - тихо вскрикнула Эвелина. Стас отключил телефон иопять заснул. Разбудил его настойчивый стук в дверь. Он встал, накинул одеялона плечи, открыл.

В комнате был полумрак. Эвелина положила тяжелый пакет натумбочку, поцеловала его в щеку и вдруг отпрянула так резко, что шарахнуласьзатылком о дверь.

- Стас... - она щелкнула выключателем и медленно опустиласьна пол, - Нет, я, конечно, могла незаметно свихнуться. Но Плешаков... И твоиродители... Он ведь ездил встречать твоих родителей... А, я поняла, это нарочнотак устроили, для твоей безопасности... Ой, кретинка... - Она закрыла лицоруками и несколько секунд сидела на полу, качаясь и тихо постанывая.

- Перестань, Линка, при чем здесь Плешаков и мои родители?Никто ничего не знает. Мне плохо, я лягу. Ты градусник привезла? - вялобормотал Стас, укладываясь и забиваясь под одеяло. - Встань и накрой менячем-нибудь еще, мне холодно.

Эвелина резко вскочила, суставы затрещали, глаза запылали,она подошла к Стасу и стянула одеяло с его головы.

- Все! С меня довольно! Сыта по горло! Трудно былопредупредить? Ты просто забыл, тебе наплевать, как всегда! Я не люблю, когда изменя делают идиотку, и никому этого не позволю, даже тебе, Герасимов! - онасхватила пакет, вывалила на кровать его содержимое, пластиковые бутылки сглухим стуком покатились на пол, - вот тебе минералка, панадол, аспирин,градусник, и привет, дорогой. Поправляйся!

- Лина, подожди! - простонал Стас, но она уже вылетела изкомнаты и захлопнула дверь.

Он встал, выглянул в коридор, чуть не упал от слабости,увидел, как высокая тонкая фигура в белом костюме несется к лестнице, еще разпозвал ее и она вернулась.

* * *

Пистолет, вылетевший из рук Чуни, был швейцарский"Зиг-Зауэр" с глушителем, одна из последних моделей. При обыскеобнаружили три фотографии доктора Тихорецкой. Те самые, что висели в Интернете,на молодежно-музыкальных сайтах рядом с фантастическими рассказами озлоключениях Анжелы.

Паспорт он сдал при входе охраннику в обмен на пропуск, какбыло положено в клинике. Документ на имя Николаева Александра Петровичаоказался грубой фальшивкой.

На первом допросе Трацук Андрей Иванович сообщил, чтоявляется фанатом певицы и решил расправиться с хирургом, поскольку прочитал,что звезде собираются делать совсем другое лицо, не такое, как было раньше.Пистолет купил у трех вокзалов с рук за двести долларов. На замечание, чтотакая пушка стоит не меньше тысячи, он никак не отреагировал.

Впрочем, вскоре у Чуни началась ломка и он потребовал, чтобысрочно собрали пресс-конференцию.

- Я хочу сделать официальное заявление! Меня похитили итайно вывезли в Пакистан. Там, под землей, секретная база. Меня привязывали ккойке, кололи какими-то препаратами и пропускали через меня электрический ток.Потом заставляли убивать. - Он говорил все это глухим механическим голосом,глаза его сухо сверкали. - В таком состоянии я мог бы убить родную мать ивообще кого угодно. Дайте мне вмазаться!

Чем сильнее его ломало, тем настойчивее он требовал собратьпресс-конференцию и привлечь внимание всей мировой общественности. Речь егостановилась все невнятнее, он пожирал глазами шприц с дозой метадона и, ужекорчась в судорогах, прохрипел, что доктора Тихорецкую ему приказал убить нектоИсса, толстый мужчина лет пятидесяти с большим животом. Фотографии, оружие ивсю необходимую информацию он получил от Иссы в машине, за полчаса до того, каквошел в клинику. На этой машине его вывезли из какого-то дома, который стоял влесу, и довезли почти до самой клиники.

Сколько времени его везли, какой марки была машина, какдолго он жил в этом доме, откуда и каким образом попал туда, кто находился сним, Чуня не помнил. Допрашивать дальше без укола не имело смысла. У Чуниначались судороги. Получив вожделенную дозу, он впал в бессознательноесостояние. Его поместили в бокс Лубянской внутренней тюрьмы. Все, охрана имедицинское наблюдение, было на самом высоком уровне.

Той же ночью бывший старший сержант Андрей Трацук скончалсяот острой сердечной недостаточности.

В семь утра Сергея разбудил шальной, настойчивый звонок. Онзаметался между телефонами и не сразу сообразил, что звонят в дверь. Накинулхалат, вышел босиком в прихожую и припал к глазку. За дверью стояла страннаяфигура. Мешковатые трикотажные штаны с лампасами, джинсовая крутка, большиеочки в толстой черной оправе, короткая темная бородка, серая тряпочная кепка смятым козырьком. На плече болталась плоская капроновая сумка.

- Стас, ну что ты смотришь? - усмехнулся незнакомец, еще разнажимая кнопку звонка.-Давай открывай. Это я.

Нечто страшно знакомое мелькнуло в этой усмешке, искаженнойкруглым стеклышком дверного глазка. Дверь глушила голос, он был едва слышен. УСергея пересохло во рту и дико стукнуло сердце. Почти не касаясь пола, онкинулся в спальню, достал из-под подушки пистолет, сунул его в карман халата,вернулся в прихожую и защелкал замками.