«Вот уж неприятность, так неприятность! Сбежал! И ведь наверняка с собой секрет производства капсюлей увез. Пусть не точное знание о производстве, но главное он понял. А уж заменить золото на серебро и добавить заполнитель… года не пройдет, как европейские ньютоны сообразят. И наладить массовое производство им в сто раз легче. Дьявол, дьявол, дьявол! Подарить вундервафлю врагам… воистину, не ирония, издевательство судьбы. Не-ет, мы еще поборемся, не так-то легко отсюда сбежать, чай он не татарин, выросший в седле, по суше у него ни малейшего шанса нет на удачный побег. Интересно, решился на такой шаг он из страха или из жадности? Сообразил, что причастен к большой тайне, посторонних свидетелей которой убирают, мне, кстати, предлагали, а я, слюнтяй, отказался. Не решился на убийство вроде неплохого человека, учителя, можно сказать. Или все-таки из жадности? На таком изобретении в Европе или Турции можно большие деньги получить… Впрочем, без разницы. Теперь он в любом случае труп».

Одиннадцать всадников неслись по улицам Азова, и все, завидев мрачного как грозовая туча, Москаля-чародея, уступали им дорогу. Успевший неплохо освоить умение держаться в седле, он ехал к цели на автомате.

«Хрен с ними, причинами, его проблемы! Главное – успеть его поймать! Если сушей нереально, то, значит, морем. Рекой в Москву или Гетманщину… слишком рискованно. Тем более идти туда необходимо против течения, на веслах… авантюра. Слишком легко догнать. Нет, таки морем однозначно. К сожалению, вполне реально, особенно с большой временной форой. Не спохватись я с утра, ушел бы. Но куда он из Дона направится? На восток? Там, в Персии, и местным-то евреям сейчас сильно некомфортно, нет смысла. Значит, на юг, к Керченскому проливу? Очень возможно и очень предсказуемо для погони. Я бы на его месте рванул к Керченскому полуострову, высадился напротив Кафы, пешком или на нанятом транспорте доехал до города и оттуда уже плыл дальше. Или отправился бы к Перекопу…»

Видимо, посланец застал атамана в последний момент, при отъезде, потому что во дворе его дома было много лошадей и мающихся на жаре возле них казаков. Сам Михаил Кошель благоразумно пристроился в тенечке. Его жеребец, вороной кабардинец Ворон (уже использованный по договору для оплодотворения кабардинских кобыл, принадлежавших попаданцу), оседланный, нетерпеливо переступал ногами невдалеке.

Аркадий спрыгнул из седла, хотя обычно старался спускаться осторожнее, подошел к атаману:

– Доброго здоровья, Михаил, потому как доброго дня желать поздно. Неудалый выдался денек.

Кошель – весьма «говорящая» кличка – удивленно приподнял правую бровь. Крепкий мужчина в возрасте Москаля-чародея, среднего роста, широкоплечий и резкий в движениях атаман к числу друзей Аркадия не принадлежал, но и недоброжелательства между ними не было. Обычное знакомство.

– И чего ж у нас содеялось?

– Место, где можно поговорить без посторонних ушей, у тебя есть?

– Даже так… – зыркнул на собеседника Михаил, чуть склонив голову набок, чтоб не задирать ее. – Ладно, найдем местечко. Как я разумею, мне нынешнюю поездку придется отложить?

– Боюсь, да. Но казаков по домам не распускай, пригодятся, еще и других собирать доведется.

– Много?

– На три струга. Хотя… нет, на два, на один у меня своих людей хватит. Но… лучше таки на три.

Атаман кивнул, обернулся к превратившимся в слух казакам и гаркнул:

– Слыхали, добры молодцы?! Пока отдыхайте, а мы с Москалем-чародеем пойдем пошушукаемся. Уж потерпите, долго ждать не придется.

Дом у Кошеля был в Азове также из трофеев, богато жили работорговцы, большие, добротные дома строили себе. Всем атаманам подобные достались. И в глубине, в отдаленных от входа помещениях здесь было прохладнее, чем на улице. Атаман привел незваного гостя к запертой на висячий замок двери, открыл ее и, кивнув, как бы приглашая, вошел.

Аркадий в личном кабинете у Михаила не бывал и осмотрел его не без некоторого любопытства. Выяснилось, что не раз бывавший у попаданца Кошель многое для своего рабочего места скопировал у иновременника. Ряды полок вдоль одной из стен, рабочий стол с тумбами, работы столярной мастерской Москаля-чародея, обитый железными полосами сундук (о производстве сейфов на поток пока оставалось только мечтать), три стула и лавка…

«Да… прогресс на марше – еще два года назад здесь ничего, кроме лавок или ковров для сидения, не знали, а хранили все сугубо в схронах или сундуках. Интересно, а туалеты он у себя в доме устроил? Господи, куда меня в мыслях понесло, да еще в такой ситуации? Какое мне дело…»

Атаман прошел к окну, сел за стол и жестом пригласил сесть напротив гостя, что тот и сделал.

– Что случилось? По пустякам ты шум поднимать бы не стал.

– Жид сбежал, аптекарь.

– И всего-то? Из-за одного беглеца…

– Он, кажется, догадался, как можно капсюли делать, – невежливо прервал хозяина Аркадий.

– Чтоб тебя!.. Как же такое допустил?!

– Ааа… – раздосадованно махнул рукой характерник. – Моя вина, чего уж. Посчитаете нужным – отвечу. Только сейчас не об этом речь. Сбежал он вчера вечером, далеко уйти не мог, ловить срочно нужно беглеца. Поэтому и к тебе явился, думаю, сушей он убегать не стал, не сравниться в скачке старому толстому жиду, всю жизнь на заднице просидевшему, с казаками. Наверняка морем уходит.

– Думаешь, через пролив, к туркам бежит?

– Не уверен. У беглеца одна дорога, у преследователей тысяча. Уж очень напрашивается такой путь бегства… а он хитрый гад… боюсь… по-другому уходить будет. Поэтому-то и прошу тебя выделить несколько стругов, для гребли на каторгах слишком уж много народу требуется.

– Эко напасть какая!.. – Кошель открыл дверцу стола, достал оттуда две чарки, серебряные, кстати, и плеснул в них понемножку из небольшого темного стекла штофа. Они чокнулись, Аркадий произнес:

– За удачу! – и оба выпили налитое одним глотком. Закусывать сладкую, хоть и приличной крепости наливку атаман посчитал излишним.

– Струги, говоришь… это можно. Куда их направлять?

– Я хочу двинуть к Перекопу, там ведь легко перебраться и нанять другую лодку. Боюсь, сговорился с греками заранее, там его и спокойная лошадка уже ждет, и та самая вторая лодка на другом берегу перешейка… остальные стоит направить в пролив, к месту напротив Кафы, там его тоже могут поджидать, ну и, на всякий случай, к устью Кубани.

– И все?

– Если бы!.. – скривился, будто лимон надкусил, Аркадий. – На всякий случай надо и вверх по реке лодку с казаками послать. Струг необязательно, но и не каюк на двоих. Вдруг он таким путем сбежать решил?! Ну и по десятку всадников пусть осмотрят, не вышел ли вечером кто отсюда, но с ними обязательно должны быть хорошие следопыты, чтоб могли по следам копыт пол и возраст коня определить. Есть у тебя такие?

– Как не быть? Чай, в степи живем. А уж если из татарвы, то они тебе не только возраст, масть и породу по одному следу назовут.