Солнце, встающее над горизонтом, осветило место недавней бойни. Лагерь английской армии перестал существовать. В самом его центре на месте постоялого двора, бывшего еще и штабом сэра Джона де Моубрея, теперь возвышались живописные руины из обгорелых бревен. Глядя на это, я сначала подумал, что, может быть, мы зря там устроили резню среди командиров англичан, попивших нашего сонного винца. Они бы и так погибли от взрывов наших фугасов. Но тут же себя одергиваю. Не зря! Нет, не зря! За свою бурную военную карьеру я несколько раз видел, как выживали люди, попавшие в совершенно безвыходную ситуацию. Ведь со стопроцентной вероятностью они должны были погибнуть. Но наперекор статистике, здравому смыслу и всем физическим законам оставались живы. И такое я никак объяснить не могу с точки зрения традиционной науки. А во всякую там мистику я вдаваться не буду. Потому что не хочу. Везение – штука непредсказуемая и сложная. Его никак нельзя понять. Вот и на этот раз эти гады могли выжить. Мало ли что? Порох отсыреет и не сдетонирует. Или фитиль погаснет. И фугас не взорвется. Или взрывная волна будет отражена какой-нибудь преградой. Вот я как-то смотрел историческую передачу по телевизору. Про покушение на Адольфа Гитлера. Там заговорщики поставили бомбу в зале, где шло совещание, на котором присутствовал и Гитлер. По всем расчетам он должен был погибнуть при взрыве. Но не погиб. Его спас стол. Да-да!

Гитлера от неминуемой смерти спас большой деревянный стол, который и принял на себя основной удар взрывной волны. Казалось бы пустяк? Однако это спасло Гитлеру жизнь. Хотя заговорщики-то были уверены, что гарантированно убьют его. Вот так-то! Поэтому я все правильно сделал, когда решил прикончить этих английских ублюдков самолично. Никогда не надо доверять такие дела безликим бомбам. Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, то делай это сам.

И признаюсь себе самому. Я хотел это сделать. Хотел убить Джона де Моубрея своими собственными руками. Хотел увидеть, как жизнь уходит из тела этого командира карательной армии. Почему карательной? А после всего увиденного ранее я этих английских солдат иначе и назвать не могу. Каратели и есть. Только и могут, что с мирным населением воевать. А я таких типов всегда ненавидел. И не важно, какой они национальности или цвета кожи. Хороший каратель – это мертвый каратель. А тех, кто ими командует, я особенно не люблю. Поэтому да! Я хотел до них добраться и перерезать всем им глотки. Или головы поотрубать. Чтобы уж наверняка сдохли. Это уже стало для меня личным. И даже если бы все эти кровавые уроды погибли при взрыве, то я бы не ощутил того удовлетворения, которое ощущаю сейчас, вспоминая, как я их убивал. Одного за другим. М-да! Возможно, так люди и становятся маньяками? Теми, кому нравится убивать. Может быть, и так. Мне, впрочем, плевать. Простых-то людей меня не тянет убивать. Я такое ощущаю, только когда уничтожаю таких вот смрадных гадов в человеческом обличье.

Когда я их там резал спящих, то чувствовал себя орудием высшей справедливости. Я знал, что поступаю правильно. Как надо! Такие твари не должны жить. И я буду их стирать с лика этой планеты.

Я сказал, что лагерь осадной армии англичан у замка Лаваль перестал существовать? Все правильно. Вы не ослышались. Нет его больше. Постоялого двора нет. Большая часть походных шатров, где жили английские вояки, уничтожена. Кругом валяются тела. В основном англичан. Наши фугасы собрали обильную жатву, убив около семи сотен врагов. Это по самым грубым подсчетам. Раненых при этом было тоже много. Потом еще Дилан с нашими стрелками добавили англичанам потерь, обстреливая их горящими стрелами. Ну, и конная атака войска Жана д’Аркура поставила жирную точку. В общей сложности убитыми англичане здесь потеряли примерно одну тысячу триста человек. Сюда я включаю и всех тяжелораненых врагов. Их победители просто и без затей прирезали. А вы что думали? Что это мы с Гризли тут только такие отмороженные убийцы? И любим убивать раненых ради своего удовольствия? Всякие там правозащитники и борцы за права человека могут уже выдохнуть. Нечего на меня так возмущенно пыхтеть. Ответственно заявляю, что здесь царит средневековье. И нормы морали в пятнадцатом веке своеобразные. Здесь серьезно раненных врагов обычно убивают. Чтобы те долго не мучились, значит. Все равно их при здешнем уровне медицины вылечить не реально. Вот англичан и добивали, оказывая тем самым им милосердную услугу. Пленные тоже были. Восемьсот тридцать шесть англичан сдались в плен. Остальные в панике разбежались по округе. А жаль! Ночь им в этом помогла. Днем бы они от нас не скрылись. Но ничего. Жан д’Аркур по моей просьбе уже отправил несколько конных групп для отлова этих беглецов. Чем больше их мы сейчас поймаем, тем меньше потом встретим на поле боя.

Кстати, особого сопротивления англичане нам не смогли оказать. Они были очень сильно деморализованы гибелью своих командиров и соратников, проживавших в центре лагеря. Да и многочисленные взрывы наших фугасов тоже нагнали панику. На неподготовленного человека взрывы действуют убойно. Не только физически, но и морально. А практически все англичане здесь были к такому не готовы. Не знакомы еще эти люди с таким действием пороха. Редко кто из них видел те же бомбарды в действии издалека. И тем более вот такие фугасы против них никто еще не применял. Это даже для современных людей страшное зрелище. А тут дикари из средневековья. В общем, не удивительно, что многие из этих англичан испытали животный ужас. И ни о каком сопротивлении даже не помышляли. Они просто разбегались в стороны, пытаясь спасти свои жизни. В такие страшные моменты у человека отключается мозг и включаются животные инстинкты. И желание выжить преобладает над всеми остальными. В общем, хоть англичан и было больше, но нормального отпора они дать так и не смогли. Армия без командиров много не навоюет. Я уже заметил, что здешние вояки очень быстро ударяются в панику, когда гибнет тот, кто ими командует. Тут из-за этого часто проигрываются даже большие сражения. Когда армия начинает разбегаться, увидев гибель своего военачальника. Эта победа далась нам неожиданно легко. Честно говоря, я такого исхода не ожидал, когда затевал эту авантюру. Я думал, что мы хорошенько потреплем англичан. И отойдем. Не сможем их разбить с налету. Все же две с половиной тысячи бойцов – это немалая такая сила. Нас же даже с войском д’Аркура было гораздо меньше. В разы меньше. После такой трепки англичане должны были снять осаду и отступить из графства де Лаваль. Таков был мой план. Но получилось так, как получилось. И я на это жаловаться не буду. Мы не только выполнили, но и перевыполнили мой план. Теперь на какое-то время жителям этих земель англичане не угрожают. Пока они осознают размеры этой катастрофы, пока соберут новую армию, пройдет время. И французы тоже ровно на попе сидеть не станут. Наверняка же будут готовиться к новому вторжению. И я надеюсь, что в этот раз они это сделают более грамотно и умно. И смогут дать отпор. Мы не боги, но на какое-то время освободили здешних крестьян от гнета английских карателей. И от осознания этого мне сейчас хорошо. Я чувствую себя умиротворенным и спокойным. Ведь все это время я был как взведенная пружина. Я был готов рисковать, играя в орлянку с судьбой. На этот раз я выиграл. И доволен проделанной работой на сто процентов.