Помимо пленных англичан победителям достались и богатые трофеи. Кстати, мы еще перед этой авантюрой договорились с Жаном д’Аркуром, как будем их делить. Было решено, что поровну.

И хотя у капитана Ле-Мана было больше бойцов, но мы-то рисковали сильнее. Да и весь этот план придумал я. В принципе, этот французский граф даже и не спорил. Я давно заметил, что он в денежных делах не скуп. Тем более что мы для него уже стали настоящими друганами. В общем, договорились мы по трофеям быстро. Выкуп за пленных тоже распилили пополам. Со стариной Жаном приятно иметь дело. Он же настоящий аристократ до мозга и костей. А такие люди к деньгам относятся с легкомыслием и презрением. Для них же главное – это их честь, а все остальное вторично. Кстати, большинство французских дворян здесь такие же. Они к разным купцам, ростовщикам и прочим бизнесменам относятся с презрением. Не умеют благородные считать деньги. Не любят экономить. И живут одним днем, особо не загадывая, что там будет потом. И многие из них живут в долг. И ничуть этого не стесняются.

Понятное дело, что мы с Жаном д’Аркуром трофеи самолично не собирали и пленных по головам не пересчитывали. Для этого есть другие люди, которые все собрали и пересчитали. И выдали нам весь расклад по добытому хабару. Ничего так вышло. Очень даже солидная сумма, если даже ее поделить пополам. К нам же после этой бойни попало в руки имущество целой английской армии. Плюс армейская казна и драгоценности, что мы умыкнули из штаба сэра Джона де Моубрея. Кстати, их мы тоже поделили поровну. А казна та была не маленькой. В общей сложности только монетами там было четыре тысячи сто сорок семь ливров. И из них нам досталась половина. По здешним меркам это очень много. Целое состояние. Впрочем, оно и неудивительно. Солдат-то в этой английской армии было много. И всем надо платить. Да и на другие армейские нужды тоже деньги нужны. В общем, для армии такого масштаба это даже не много. Мне Жан д’Аркур так и сказал. Армейская казна и больше бывает. Видимо, ее истощили, покупая продовольствие в Алансоне, который уже официально стал английской территорией. И продукты там можно было достать только за деньги. Это вам не французское графство Лаваль. Где можно было просто и без затей грабить крестьян, отнимая у них еду для своих солдат. Но здесь-то англичане за несколько месяцев осады почти все выгребли. Вот и пришлось им гонять аж в Алансон за продовольствием. И покупать его там за звонкую монету. И наши нападения на продуктовые караваны только осложняли положение и истощали армейскую казну еще больше. Впрочем, я доволен тем, что получил от этой авантюры. Тем более что большую часть трофейного имущества мы тут же продали Жану д’Аркуру. Себе-то тоже немного оставили. Выбрали доспехи и оружие. Те, что получше. Это для будущих наших рекрутов. Да и новичков, пришедших недавно в наш отряд, тоже вооружили и упаковали по первому классу. Пленных англичан из нашей доли также выкупил капитан Ле-Мана. Они его сюзерену дофину Карлу еще пригодятся. А нам без надобности.

Пока мы разгребались с трофеями и пленными, солнце встало уже высоко, и к нам пожаловали гости. Защитники замка Лаваль наконец-то разобрались, что произошло, и открыли ворота. Нас они приветствовали как освободителей. Впрочем, оно так и есть. Мы их освободили из этой западни. Сняли осаду англичан с замка.

К нам из его ворот выехала целая делегация, возглавляемая… женщиной. Ее звали Анна де Лаваль. Так я познакомился с матерью моего оруженосца Ги де Лаваля, который мне ее и представил, шепнув на ухо, а затем сразу же захотел куда-то скрыться. Но я ему не позволил этого сделать. Понятное дело, что пацан ослушался маменьку, которая отправила его в тихое место, и сбежал на войну. Естественно, что графиня будет недовольна, увидев свое любимое чадо здесь. Но теперь он мой оруженосец, и только я решаю, что ему делать. Тут мать над ним не властна. Вот такие средневековые заморочки. Впрочем, госпожа де Лаваль даже глазом не повела, когда разглядела своего сына рядом со мной. Она изящно (так это могут делать только очень красивые и тренированные девушки) спрыгнула со своей белой кобылы. Кстати, породу этой лошадки я затруднился идентифицировать с ходу. Что-то среднее между курсье и ронсеном. Это по размеру. А вот по стати и красоте она их превосходила, как автомобиль марки «Ламборджини» превосходит какое-нибудь «Рено» или «Тойоту». Как мне потом объяснил мой оруженосец – это была кобыла из породы арабских скакунов. Таких лошадок здесь очень мало. И стоят они как целый табун. Это, скорее, предмет роскоши, а не транспортное средство. Очень статусные лошади. На таких тут могут рассекать только очень богатые люди. И очень знатные. Но для войны эти скакуны не годятся. Да, они красивые и изящные. Но!!! Не хватает им размеров, силы и выносливости, чтобы таскать на себе в бою всадника в полном рыцарском доспехе. Плюс еще и конскую броню не забывайте. А она тоже немало весит. В общем, арабские скакуны – это вам не дестриэ или курсье. Аристократы таких коняжек используют для торжественных выездов, чтобы пустить пыль в глаза окружающим. Дворянские понты и все такое. Ах, нет. Еще на охоту могут на таком арабском скакуне прокатиться. И собственно говоря – всё. В общем, не самая полезная в хозяйстве вещь. Дорогая игрушка больших и богатых людей. Но для женщины в самый раз.

Сама всадница этой белой кобылицы тоже произвела на меня впечатление. Анна де Лаваль, дочь Ги Одиннадцатого де Лаваля-Монморанси, графа де Лаваль. Она была похожа, очень похожа на одну итальянскую актрису из моей прошлой жизни. Вроде бы ее звали Софи Лорен. Вот женщина, которая сейчас стоит передо мной, ее точная копия. Волосы, лицо, фигура. Все совпадает. Между прочим, я тут заметил, что среди француженок попадается очень много таких вот красавиц. В будущем-то их во Франции не так уж и много осталось. Там больше метиски разных кровей присутствуют с примесью арабской и негритянской крови. А они бывают довольно страшненькими. Но здесь-то француженки еще не испорчены таким кровосмешением. Да и инквизиция тут пока не всех красавиц на кострах посжигала как ведьм. Ни разу не видел я здесь инквизиторов. И костры с ведьмами тоже не наблюдал. Может, они где-то южнее промышляют? Поближе к Испании или Италии. Но в северной Франции их нет почему-то. Может быть, они здесь и есть, но я с ними ни разу не встречался. Хотя я и видел тут не очень много. Из крупных городов только Ле-Ман. А в сельской местности инквизиторам нечего делать.

Мои размышления прерывает Жан д’Аркур. Он-то госпожу графиню узнал издалека. Сразу видно, что он ее поклонник. Вообще-то наш капитан Ле-Мана еще тот бабник. А он этого не скрывает и даже хвастает своими любовными похождениями. Но для дворянской среды это норма. Граф громко и куртуазно поздоровался с Анной де Лаваль и тут же представил ей нас с Гризли. А я смотрю на эту удивительную женщину и понимаю, как ей удается управлять таким немаленьким графством. Такие женщины нравятся мужчинам. И они это знают. И пользуются этим. И необязательно делают это через постель. Это только дуры все через секс решают. А умные женщины могут и без этого крутить мужиками, как захотят. Своим женским обаянием. Вот и мать моего оруженосца была из таких. Умных. Вон как все мужчины из ее свиты на нее смотрят. С обожанием. И готовы выполнить любой ее приказ. И даже умереть готовы ради нее. Я это сразу же просек. Они любят свою госпожу.