— Честно говоря, я на это рассчитывала. Игорь знает, что я сегодня с тобой, я его уже предупредила. Кстати, он очень хочет с тобой познакомиться.

— Это ему зачем?

— Хочет, и все тут. Говорит, что хочет знать обо мне буквально все, а кто же ему в этом деле поможет лучше, как не моя старая подруга.

— Не такая я уж и старая, между прочим, на черепаху Тортиллу еще не тяну.

— Точно, не тянешь. А знаешь почему? Панцирь пока не отрастила.

— Уймись, поросенок, а то сейчас начну завидовать тебе черной завистью, пожирать твои деликатесы и надираться твоим вином.

— Вперед, подруга, для того все и принесено!

Спать девчонки легли только в начале второго ночи. Показывали друг другу фотографии, рассказывали байки про беременных и про роды, строили сценарий Майкиной свадьбы. Когда же Майка наконец угомонилась и заснула, Ксения еще долго лежала рядом с ней и думала о том, что наконец-то такой хорошей девчонке улыбнулась удача. Хотя, честно говоря, немножко завидно. С этой мыслью Сорока и уснула.

На следующий день Майка вскочила чуть свет, расцеловала сонную Ксюшу и упорхнула из ее квартиры, пообещав позвонить, как только окончательно устроится. Ксюшка потянулась, перевернулась на другой бок и снова погрузилась в блаженную дремоту. Шесть утра — это далеко не повод для подъема.

А со следующей недели она вновь закружилась в хороводе дел и забот. Было только одно маленькое, но значительное отличие: теперь у Ксении была не одна, а две жизни. Вторая, тайная, начиналась по вечерам, когда за ней заезжал Денис и увозил на тренировки. Почему тайная? Да потому что про нее мало кто знал, даже Ксюшина мама оставалась в неведении относительно нового увлечения дочери. Ксюша никому не рассказывала, что начала обучаться рукопашному бою. Правда, вездесущая Анжела заметила, что Сорока стала хорошо выглядеть, не иначе на шейпинг ходит. Ксения не стала ее разуверять. Зачем?

Денис, помимо всего прочего, притащил Сороке кучу специальной литературы, в основном по восточным единоборствам. Теперь, когда у Ксении выдавался свободный вечер, она с головой погружалась в чтение. Сначала она делала это, просто чтобы лучше понять, чем живет Берсерк, но философия ушу и притчи о великих воинах прошлого неожиданно заинтересовали ее, более того, даже к повседневным ситуациям она стала примерять отдельные положения, почерпнутые из книг про Восток, причем это выходило как-то спонтанно, само собой. Потом настал черед литературы о современных актерах — мастерах рукопашного боя. Ксении особенно запомнилась история жизни Брюса Ли, человека, который буквально создал себя сам. Прочитала она и обещанные ей еще тогда, при первой встрече, легенды о берсерках. Стало ясно, почему из множества возможных прозвищ Денис выбрал себе именно это. Немножко пугало только то, что, если верить сказаниям, в минуты боя берсерки становились просто одержимыми, не чувствовали боли от ран, голыми руками могли положить десяток-другой врагов. Интересно, а Денис тоже такой? Ведь она ни разу не видела его в чрезвычайной ситуации. Может быть, он только внешне спокойный, а сам тоже с пеной у рта врагов на части рвет, когда жизнь потребует? Своими опасениями Ксения ни с кем не делилась, а самого Дениса если о чем-то и расспрашивала, то крайне аккуратно.

Не сразу, но Сорока стала более спокойной, рассудительной. Она уже не рвалась куда-либо по первому зову, а сначала трезво взвешивала «за» и «против» намечающейся авантюры. Сорока сама удивлялась происходящим с ней переменам, поскольку считала, что в ее возрасте измениться уже невозможно, и нельзя сказать, чтобы они ее не радовали. Хотя иногда Ксении казалось, что она просто стареет. Или взрослеет. Это с какой стороны посмотреть. Хотя есть же такие строчки в одной из песен Митяева: «Повзрослеть за столько лет так и не смог, я от прочих умудрился лишь отстать». Так что, может быть, ей только казалось, что она изменилась.

Тренировки настолько увлекли ее, что даже в те дни, когда их не было, Ксения устраивала себе спортивные разминки, чтобы быть в форме. Да и было чему радоваться: талия стала просто осиная, а совсем еще недавно худющие руки и ноги приятно округлились мышцами. Сорока даже вспомнила танцевальную молодость и потихоньку повторяла дома движения из разных танцев, красуясь перед своим отражением в двери полированного шкафа. Пресс Ксения уже качала на равных с лучшими ребятами из секции, а отжималась от пола почти тридцать раз за один заход и останавливаться на достигнутом не собиралась. За одобрительный взгляд Берсерка или за похвалу старшего тренера она была готова вообще наизнанку вывернуться. Да и ребята, с которыми она тренировалась, окончательно признали ее своей и перестали сторониться или увиливать от работы в паре с Ксенией. Но самое главное, она перестала бояться мужчин из-за их перевеса в физической силе. Исчезла проблема, которая отравляла ей жизнь последние несколько лет. Теперь она запросто спарринговала с парнями и временами даже брала над ними верх (особенно над новичками). Хотя даже если она терпела поражение, то не воспринимала его как конец света или свидетельство собственной неполноценности. Просто еще один повод хорошо тренироваться, не более. Если раньше поднять руку на человека для нее было просто немыслимо, то сейчас она и не помнила об этой своей слабости.

А потом у Ксении появилось непреодолимое желание что-то кардинально изменить в своей жизни. Зная, что лучший способ избавиться от навязчивого желания — это его удовлетворить, начать она решила с гардероба. В тартарары полетели все старые и заношенные вещи, а также те, которые просто перестали радовать глаз. Затем настал черед косметики. Пересмотрев груду модных журналов и перепробовав множество стилей, Ксюша выбрала для себя имидж капельку мечтательной деловой женщины (минимум ярких цветов — подчеркнутая естественность во всем). Новый образ требовал новой помады, теней и кремов. Потратив на них чуть ли не половину своего месячного заработка, Сорока успокоилась, но ненадолго. Пока не решила обновить обувь. Когда же и с этим было покончено, Ксения заново переставила мебель на основе принесенного ей Берсерком руководства по фэн-шуй — восточному искусству организации жизненного пространства.

После того как Майка с Игорем наконец-то справили свадьбу, практически совпавшую по времени с Новым годом (кстати, Майка уже значительно пополнела там, где и была должна), девчонки сообща решили, что пришла пора поменять Ксении прическу, что они и осуществили, пересмотрев груду модных журналов и выбрав нужную модель. Теперь вместо скучного конского хвоста или старомодного пучка Сорока красовалась взлетающим при каждом движении облаком волос, которое, казалось, никогда не находится в покое. И всего-то было дел: хитрым образом укоротить хвост да хорошенько поработать над челкой и боковыми прядями! Плюс небольшое мелирование. Стригла и красила Ксению сестра Майки Оксанка. Она, правда, сначала долго отнекивалась, говорила, что боится что-нибудь испортить, но под совместным напором Майки, Ксении и Игоря в конце концов сдалась.

Майка, конечно, догадалась, в чем дело, и как-то раз, дождавшись, когда они с Ксюшей останутся наедине, спросила напрямик:

— Для своего сероглазого спецназовца стараешься?