Растолкав папарацци, служба безопасности пропустила меня внутрь. Обстановка была накаленной — это чувствовалось в каждом, кто встречался по пути в кабинет Джонсона. Сам он тоже ждал на входе, будто боялся, что я развернусь у порога.

— Рэм, — протянул руку, — проходи…

— Мистер Президент, спасибо за содействие, — сжал его ладонь.

— Мы не могли по-другому, — тревожно хмурился он. — Присаживайся.

Он просил невероятного, но я пересилил себя и опустился в предложенное кресло у окна.

— Я не потому не показываю тебе Келлера, что боюсь за него — он у нас не в кондиции…

Я вздернул удивленно бровь, но Президент продолжал без какого-либо сожаления:

— …Следственный комитет приложил все усилия, чтобы найти твоего брата. Смотри, — и он протянул мне планшет. — Он въехал в город вчера в одиннадцать пятьдесят. На камерах его больше нет. Но Келлер признался, что за город его не вывезли. Наши службы прочесывают улицы.

— Вы отдали мне сотрудника Департамента, — посмотрел на него в упор, — я все равно выясню, что явилось причиной его оборота и невозможности возврата, мистер Президент.

— Рэм, мы этого не планировали…

— В ваших лабораториях разрабатывается оружие против нас. И будь я на вашем месте — поступил бы так же. Мы — не единственные оборотни, которые вас окружают. Но если вы знаете, как помочь вернуть брата, если с ним поступили так же, как и с Джастисом Карлайлом, я хочу, чтобы вы дали мне знать. Это — не мой промах! Я не нарушал ваших условий! Не нарушайте же своих! Иначе мы все вернемся к тому, с чего начали…

Джонсон смотрел на меня прямолинейно, решая в эти секунды, что ему дороже — наши договоренности и мир или обязанность защищать государственные тайны.

— Я обещаю, в течение суток у тебя будет все о разработках, которые могли стать причиной появления подобных препаратов.

Можно ли было этому верить? Никто не узнает. Выдаст ли он мне формулу препарата или пустит пыль в глаза? В любом случае, сейчас Раина это мне не вернет. Я вдруг почувствовал себя опустошенным настолько, что даже воздух проходил сквозь. Если бы рядом была Вика, я бы снова вжал ее в себя, как подорожник в рану. Но осталось только попрощаться и вернуться в машину.

— Куда вас везти?

Суть вопроса дошла не сразу. На дворе уже вечер, Сезар должен довезти Вику ближе к полуночи, а потом заняться поисками. Чего действительно хотелось — броситься искать самому, но это то же самое, что иголку в стоге сена… Куда он вывез Раина, где выбросил? Сезар написал, что кот, похоже, в себе — ведет себя покладисто и все понимает, как человек. Куда пойдет Раин, будучи медведем?

Я отрицательно кивнул водителю и отпустил, а сам вызвал такси. У крыльца церкви Сэндингтона я был через час. Внутри как раз шла служба в стиле хозяина — трогательные песни в исполнении детей не на церковные, а вполне мирские темы. Сэндингтона любили за особую атмосферу, близкую людям, и отсутствие превосходства. Не было у него строгих правил посещения. И за все это он бы и дальше огребал критики и угроз, пока я не дотянулся до Президента.

Я постоял на крыльце, раздумывая, слушая мелодию, что звучала внутри. От меня многое и многие зависели. Но пресмыкаться на пузе перед людьми я не стану. У всех есть границы, и пусть нас немного, но слабость показывать не стоит. Недолго снова собраться — Раин как раз был хорош в межклановых связях. Если люди изобретают оружие массового поражения против оборотней, то нужно вовремя дать им понять, что с нами так нельзя.

Только тот факт, что мне отдали кота, говорил об обратном и давал надежду, что люди не хотят войны. Оставалось балансировать в этом хрупком мире и не расшатывать его.

— Рэм, — окликнули меня знакомым скрипучим голосом. Но не успел я обернуться, Сэндингтон меня едва не сбил с ног словами: — Ты же за пропажей? А я говорил Раину — ты придешь…

* * *

— Ты же понимаешь меня? — провела я по голове льва. Джастис смотрел на меня так пронзительно, что, кажется, если забыть, что он лев, можно было увидеть знакомые черты.

— Это удивительно, — склонилась над ним Дана.

Комната в исследовательском центре напоминала ординаторскую в департаменте. Мы приехали ночью, но нас ждали в полной готовности. Сейчас Джастису снова делали восстанавливающие капельницы, изучив список манипуляций и результаты сканирования. Меня заверили, что как с животным с ним точно все будет в порядке.

— Может, конечно, все впереди…

— Давай не будем терять надежду раньше времени. — Как ученый я понимала, что не стоит недооценивать «мозговой штурм», но как другу мне тяжело было слышать такие прогнозы.

Джастис сидел рядом с капельницей. И, честно говоря, мало напоминал мне прежнего, несмотря на то, что был понимающим и покладистым. Реакции были какими-то отстраненными. Он не старался мне помочь, моргнуть вместо «да», хотя я просила, стараясь выработать систему знаков. Но оборотни — не люди, восприятие реальности у них все равно изменяется при обороте… Хотелось надеяться, что этим все объяснялось, а не какими то упадническими настроениями пациента.

— Подождем…

Лев вдруг завозился и занервничал.

— Что? — подскочила к нему, осторожно вытаскивая иглу из лапы. — Джастис…

— А вы его пускали пописать? — предположила вдруг Дана. — А то уже столько влили раствора…

Через две минуты Джастис бежал впереди по территории к ближайшим зарослям.

— Только не уходи, слышишь?

Я опустилась на траву, чувствуя себя совсем без сил. Рэм еще не звонил, а я боялась его дергать… Джастис… А еще меня ждал Денвер. То есть Керрен… Жизнь будто разорвало, и ошметки разметало так, что не собрать. Работа, планы, цели, ценности… Все сильно изменилось.

Растянувшись на траве, я открыла глаза и уставилась в ночное небо. Воздух рождал зуд на языке, хотелось постоянно сглатывать его пряный осадок и дышать, дышать… Звезды, подернутые млечной дымкой, можно было разглядывать бесконечно. Они переливались, утаскивая взгляд все глубже, рисуя причудливые линии и узоры.

Я не сразу услышала, как лев приблизился. Уселся тихо рядом и шумно вздохнул, когда повернула к нему голову.

— Я верну тебя, слышишь? — протянула к нему руку, и он зажмурился от моего касания. Повинуясь порыву, я обхватила его за шею и уперлась лбом в его грудь. — И вот зачем тебя туда понесло, а?

Показалось, лев укоризненно засопел. А я раньше так боялась их звериной ипостаси… до дрожи! А теперь невероятный трепет рвал солнечное сплетение — они умеют быть людьми гораздо лучше самих людей. Умеют хранить искреннюю привязанность и семейные ценности и грозно отстаивать свое у целого мира.

— Пошли, — шмыгнула я носом, выпрямляясь. — Спасибо, что не сбежал.

Лев покладисто вернулся со мной на место, и вел себя по-прежнему по-человечески, если не считать акта вылизывания. Хотя, зная Джастиса, может, и это было задумано. Даже ехидство какое-то знакомое во взгляде появилось.