Все было как во сне. Преследовавшие его люди пользовалисьтелепатией, чтобы изменить его внешний вид. Иногда он проводил чуть ли не часперед зеркалом, поражаясь, как сильно изменилось его лицо за последниенесколько часов. Все, что он делал, как ему казалось, уже случалось с нимраньше. Эти переживания усиливались, когда он приближался к мясному магазину, акогда он принимался работать с мясом, все это доходило до того, что егоначинало тошнить. Единственная его надежда, говорил он, – Мери. Такназывал он миссис Патерсон, хотя ее настоящее имя было Дефни. Он говорил, чтоони преследуют также и ее, и что он один может ее спасти с помощью своегомагического знака. Когда его спросили о матери, он ответил: "У меня нетникакой матери".

Мать пришла навестить его, проливая слезы и всхлипывая. Ондаже не поздоровался с нею. Он только улыбнулся ей и спросил: "Любите ливы овсянку?" Казалось, он не узнал ее; он не обращал внимания на ее слезыи уверения, что она его мать и могла бы ему помочь. Он взглянул на неевысокомерно, как в древности царь посмотрел бы на крестьянку, дал ей клочокбумаги со своим магическим знаком, затем отошел в сторону и, загадочнонахмурившись, принялся разглядывать носки своих ботинок.

На следующий день начался период, когда Кэри попростунеподвижно лежал в кровати. Это длилось более двух недель. Он не говорил, неоткрывал глаз и не подавал виду, что кого-нибудь узнает. Он отказывался есть,и, чтобы он не умер с голоду, приходилось вводить ему пищу в желудок черезтрубку, которую врач осторожно протолкнул через его глотку. Он никак о себе незаботился. Его не беспокоило, что случалось с ним в кровати. Когда врач бралего за руку и поднимал ее вверх, рука оставалась в поднятом положении иногданесколько минут, а иногда и больше часа. Можно было изогнуть его руку вплечевом и локтевом суставе, придав ей любое положение, и рука оставалась вэтом положении, как восковая фигура, сохраняющая любую форму.

Однажды Кэри вышел из этого состояния и снова стал говорить.Он не жаловался больше на преследующих его людей. Теперь, говорил он, они егоне могут тронуть. Он усаживался на стул где-нибудь в углу и рассказывал, что онВластелин Мира и величайший на свете любовник. Все дети, какие есть, происходятот него. Ни одна женщина не может больше иметь ребенка без его помощи.

Свою мать он по-прежнему не узнавал. Что бы она ни сказала,как бы она себя ни вела, он никак не реагировал. Он попросту объяснял ей, какойон великий человек, точно так же, как объяснял это врачам и сестрам, без всякихэмоций, как будто это известно уже всем на свете, кроме лица, к которому онобращался. Если кто-нибудь пытался с ним спорить или спрашивал, как может онбыть царем, сидя в углу больничной палаты, он выслушивал это, а затем сноваповторял, какой он великий человек, как будто никто ему не возражал.

Доктор Трис не пытался спорить с Кэри и не назначал ему в товремя никакого специального лечения, потому что у него было ощущение, что современем состояние Кэри само собою улучшится; это и произошло через семьмесяцев. И лишь после того, как больной, по-видимому, поправился, доктор Трисначал обсуждать с ним разные вещи.

Выйдя из больницы, Кэри чувствовал себя хорошо; раз в месяцон встречался с доктором Трисом. Мистер Димитри снова предоставил ему работу,поскольку о нем просил доктор Трис, но не на мясном рынке по улице Мейн-стрит.Мистеру Димитри принадлежал также оптовый склад на Рейлроуд-авеню Норс, и Кэриработал там с мясным товаром. Хотя ему не приходилось при этом никогообслуживать, мистер Димитри опасался, нет ли здесь риска по отношению кклиентам; все же, говорил он, парень заслуживает своего шанса в жизни не меньшевсякого другого, и раз уж доктор Трис сказал, что с ним все в порядке, он будетдержать его, пока тот исправно выполняет свою работу. Доктор Трис беспокоилсяпо поводу Кэри, хотя об этом никто не знал. В действительности он держал егопод строгим наблюдением. Он был уверен, что, как только у Кэри возникнуткакие-нибудь нездоровые чувства, он тотчас придет рассказать ему, даже невозвращаясь с работы домой, как он его об этом просил.

Приступ болезни произошел с Кэри около двадцати лет назад,до открытия новых "прочищающих мозги" лекарств и до распространениягрупповой терапии. Мы описали его случай, чтобы продемонстрировать"естественную историю" шизофрении, то есть этапы, через которые онаможет пройти без применения современных методов лечения. Во многих отсталыхстранах все это по-прежнему происходит, как в случае Кэри, потому что тамнельзя достать очищающие мозги лекарства и нет психиатров, подготовленных дляпроведения групповой терапии. Некоторые врачи по-прежнему применяютэлектрический ток, инсулин, двуокись углерода или, в тяжелых случаях той жеболезни, разрезы мозга; но эти методы лечения выходят из моды по мере того, каквсе больше становится известно о лекарствах и групповой терапии. Об этом мырасскажем подробно в разделах, посвященных лечению. Во всяком случае, когдачерез несколько лет у Кэри возобновились его неприятности, доктор Трис поместилего в терапевтическую группу, что дало ему возможность прийти в себя идержаться правильного курса. Это стало еще легче, когда вошли в употреблениеновые лекарства. Как только Кэри начинал испытывать возбуждение, доктор Триспрописывал ему на некоторое время одно из этих лекарств, а когда Кэричувствовал себя хорошо, он переставал принимать его. Таким образом, Кэри непришлось больше возвращаться в больницу. Он по-прежнему работал на мясномскладе и в конце концов женился. С помощью групповой терапии он все большепоправлялся и наконец смог вовсе отказаться от лечения.

Вернемся теперь к его первому приступу, чтобы изучитьпроявившиеся в нем различные формы шизофрении. Что произошло в этом случае?Ясно, что Кэри был непохож на окружавших его мальчиков и девочек. Он никогда нис кем не дружил, ни к кому не привязывался. Он не был близок даже к матери, чтоможно объяснить ее образом жизни. Конечно, если бы он и мог вступать вкакие-нибудь человеческие отношения, мать не облегчила бы ему жизнь. С другойстороны, он никогда не выражал и какой-либо активной враждебности или обиды надругих людей. Все проявления его либидо и мортидо осуществлялись в грезах. Вдействительной жизни он никогда никого не поцеловал и не ударил; между тем всвоем воображении он имел половые сношения и убивал.

Он был настолько неопытен в реальных человеческих контактах,что в редких случаях, когда пытался сблизиться с другим лицом, сам же всепортил. У него было мало случаев научиться на опыте строить правильные иполезные образы человеческой природы в соответствии с Принципом Реальности, какэтому учатся дети нормальных родителей. Он поставил себя в неловкое положениепо отношению к Джорджине и ее насмешливым подругам, поскольку не умел яснопредставить себе последствия; что же касается построенных им образов ДефниПатерсон и ее супруга, то они были решительно искажены.