– О, – Андрей повернулся на шум ее шагов и хотел спросить про детей, но струящийся вниз алый шелк и глубокий вырез в области груди сбил его с мысли. Его жена выглядела очень сексуально, и его тело мгновенно отреагировало на это.

– Коньяк будешь? – с вожделением осматривая ее, облаченную в соблазнительный наряд, только и мог произнести он.

– Буду, – с вызовом ответила Лера. Изящным движением руки поправила волосы и села на свободный барный стул рядом с ним.

От этого жеста у Андрея перехватило дыхание. Судорожно сглотнув, он подскочил со своего места, чтобы достать из шкафчика второй бокал и тут же плеснул ей коньяка.

– Скажи, а под этой алой тряпочкой, что соблазнительно обтягивает тебя, совсем ничего нет? – едва дыша, поинтересовался он.

– Конечно, нет, – она подхватила у него из рук свою порцию коньяка и передернула плечами. – А почему тебя это так волнует?

– Потому что я твой муж. Я очень соскучился по тебе. А ты не спешишь возвращаться в нашу общую постель.

– Помнится, ты тоже туда не особо торопился последнее время, – с горечью произнесла она и залпом опрокинула в себя коньяк.

– Я был глупцом… – продолжая поглощать взглядом ее обнаженные плечи и спину, пробормотал он. – И я очень хочу все исправить. В моей жизни не может быть другой женщины кроме тебя.

– Неужели ты достаточно опьянел, чтобы это осознать? – она отставила пустой бокал в сторону.

Андрей покрутил в руках полупустую бутылку и снова налил им коньяка.

– Видимо, да. Буду рад, если ты разделишь со мной мое опьянение. Завтра же тебе не надо никуда идти?

– Нет. Только послезавтра. В городе будет инвестиционный форум. Александр Данилович хочет найти инвестора для создания галереи. Я пойду на форум с ним. Честно говоря, мне надоело преподавать рисование детям. Да и после того, как Антон Владимирович дал нам денег на ремонт, я не имею ни малейшего желания задерживаться на этой работе. И голосовать за него я тоже не пойду. Я так давно не рисовала картины, Андрей! Сейчас, когда Сара и Денис немного подросли, я хочу заняться творчеством. А школой пусть занимается Слава.

«Она не попросила меня вложить деньги в их галерею… – тут же нахмурился Андрей. – Хотя, чему здесь удивляться. После того, как Антон Владимирович опередил меня и облагодетельствовал их школу, вряд ли она решится просить меня еще раз».

– Я составлю тебе компанию на форуме, – протягивая ей коньяк, решил он. – Посмотрим, на чем у нас сейчас можно зарабатывать.

– Ты пойдешь со мной? – удивленно посмотрела на него Лера. – Ты же ненавидишь художников!

– Я не стал любить художников, если ты об этом. Но пойду туда с тобой. Ведь если мы остаемся в этом городе, надо знать все тенденции развития бизнеса. Хотя, мне кажется, что кроме отелей здесь вряд ли можно чем-то заниматься.

– Почему же? Кафе, магазины, салоны красоты. Все это тоже процветает.

– С мая по октябрь. А потом глухо и пусто.

– Постой-ка, ты сказал, что мы остаемся в этом городе? Ты откажешься от второй гостиницы в Сочи? Ради меня? – ее сердце радостно подпрыгнуло.

– Да. Ради тебя и наших детей. Но от доли в «Valery-Ноtel» мы не откажемся, Лера. Туда вложены все средства моего отца и даже наш с тобой первый дом. Я не думаю, что ты сама готова отказаться от прибыли. – Он сжал ее руки в своих ладонях.

– Сейчас об этом не может быть и речи. Ведь Антон Владимирович снова хозяйничает в нашем городе, – печально покачала головой она. – Самое обидное, что он делает это только забавы ради. А от его развлечений в итоге можем пострадать все мы.

– Этого никак нельзя допустить… – Андрей, чувствуя в ней перемены, осторожно потянул ее на себя, и она оказалась в его объятиях. – Прими меня обратно, Лера. Слышишь? Прости меня. Я чувствую себя как неприкаянный, когда ты отталкиваешь меня.

Его губы жадно скользнули по ее шее. Руки неистово сжимали, гладили плечи и обнаженную спину.

Ее бросило в дрожь. Она ощущала его страсть каждой клеточкой своего тела, каждым сантиметром. Внутри медленно разгоралось ничем не прикрытое страстное желание.

Его рот обрушился на ее губы и целовал с дикой, неистовой жадностью. Нисколько не смущаясь, он дернул за тонкие бретели шелковой рубашки, обнажив небольшую округлую грудь, и сжал ее ладонью. Лера тихо застонала, чувствуя, как мягкий шелк плавно скользит вниз, к полу, как подгибаются колени от внезапно нахлынувших чувств, и обхватила его шею руками.

Андрей подхватил ее за талию и усадил на край стола.

– Боже, как же сильно я тебя хочу, – прижимая ее к своей груди и покусывая шею, расстегивал джинсы свободной рукой он.

Она разомкнула колени и придвинулась ближе к краю стола. Где-то в голове шумела мысль о том, что это совершенно неприлично – заниматься любовью на кухонном столе, когда наверху спят дети. Но выпитый коньяк расслаблял, сметал барьеры, умело выстроенные сознанием, и она, чувствуя, как Андрей, придерживая ее за спину, нетерпеливо вторгается в нее, обхватила его бедра ногами и растворилась в ощущениях.

Довольно скоро он еще крепче сжал ее в объятиях, и с наслаждением расслабился.

– Я люблю тебя, – отпуская ее, шепнул он.

– Я тоже тебя люблю, – мгновение она смотрела ему в глаза, а затем, ощущая себя жутко неловко от того, что на ней нет одежды, соскользнула со стола и бросилась поднимать с пола свой соблазнительный наряд.

– Мне кажется, или в постели это делать удобнее? – улыбнулась она.

Андрей пригладил волосы и застегнул брюки.

– В спальне удобнее, – согласно кивнул он. – Я надеюсь, что с этого мгновения ты всегда будешь спать рядом со мной.

Он подошел к ней, успевшей нырнуть обратно в ночную рубашку, и подхватил на руки.

– Что ты делаешь? – изумленно посмотрела на него Лера.

– Собираюсь нести тебя в нашу постель, чтобы снова насладиться тобой… ты так приятно пахнешь сандалом после душа, что боюсь, мне не устоять.

Она улыбнулась и прижалась щекой к его широкой груди.

Андрей донес ее до спальни и мягко опустил на кровать. Торопливо стянув с себя джинсы, устроился рядом и, нависая над ней, осторожно коснулся губами ее рта. Лера шумно втянула в себя воздух и сжала руками простынь. Оторвавшись на мгновение, он взглянул в ее изумрудные глаза и медленно потянул на себя алый шелк, вновь лишая ее красивого одеяния. Она ощутила, как учащается дыхание и как глубоко внутри темной волной поднимается желание слиться с ним в едином порыве, позабыв обо