Солнце стояло еще немного высоковато, но оно все же идеально осветило витраж. Я наблюдала за лицом Этана, когда тот посмотрел на открывшуюся картину.

– Это же ты! – выдохнул он.

Я кивнула. Да, это была я. В красном платье, с распущенными волосами, я стояла перед замком. Но витраж отдавал должное не только мне. На заднем плане виднелись десятки людей в синем, а перед ними…

– А это я!

Я понизила голос:

– Я буду видеть это каждый день. И все люди Короа узнают, каков ты, что ты сделал для нас.

Я видела, как дернулся его кадык, когда он пытался сдержать слезы.

– Это уж слишком, Холлис.

– Это все, что я могла сделать. Но ничто не кажется мне достаточным сейчас.

Этан громко сглотнул:

– Мне нравится. Я… – Не договорив, он посмотрел на меня.

Мы были в плену наших корон, мучительно больно было знать, что, как бы мы ни любили друг друга, мы совершенно не в силах что-либо изменить.

– Прошу меня извинить, ваше величество. Похоже, волнения этого дня меня утомили.

Он повернулся так, чтобы его пальцы слегка задели мои, и ушел из зала. Аянна последовала за ним, но я не поняла выражения ее лица. Была ли она грустна? Разочарована? Но что бы там ни было, на радость это не походило. А ко мне тут же подошли матушка и Скарлет.

– Какой прекрасный жест, ваше величество, – сказала матушка.

– Пожалуйста, могу я быть для вас по-прежнему Холлис? – попросила я, чуть не плача.

Скарлет обняла меня за талию, а матушка провела ладонью по моим волосам:

– Конечно. Ты всегда будешь моей Холлис. Но посмотри только, какой ты стала! И чего достигла! Этан сражался со всеми и со всем; он готов был отдать свою жизнь, а ты ее спасла. Но ты сама! Ты восстала против чудовищ и исправила ужасающее зло. Ты первая царствующая королева Короа, и, боже мой, ты только посмотри на людей! – (Я посмотрела. По-настоящему посмотрела.) – Ты соединила то, что многие считали невозможным соединить. Одно это уже достойно занесения в анналы истории.

И тут меня осенила идея… Глупая и безрассудная, может быть, нереальная… Но терять мне было нечего, так что я тут же решила попытаться.

– Найдите Валентину. И Нору тоже. Вы нужны мне все. Мне необходима ваша помощь.

В окна уже лились солнечные лучи, а я все читала и читала законы. Матушка, Скарлет, Валентина и Нора передавали друг другу книги, проверяя все снова и снова.

Валентина утомленно зевнула:

– Не думаю, что это незаконно. Я просто не уверена, что никто не сможет оспорить твою позицию. Нора?

– В этих книгах ужасный язык! Мне постоянно требуется словарь. Почему они не могут изложить все это просто и понятно? – простонала она.

Скарлет потерла глаза:

– Я не нахожу никаких возражений против этого. Но у меня уже все расплывается перед глазами, и давно.

– Думаю, я могу и в обморок упасть, – добавила матушка.

– Я понимаю, уж простите меня, – сонно извинилась я. – Но они уезжают сегодня вечером, и если я намерена что-то сделать, то должна сделать это сейчас.

Бесконечно уставшие, но преданные, мои подруги и родные вернулись к сводам законов и историческим трудам, раскиданным перед нами. Я чувствовала себя так, словно пускаю стрелы в пустоту, пытаясь найти нечто, в существовании чего даже не была уверена.

– Холлис… – Взгляд Валентины внезапно стал острее, и я увидела, что она перечитывает какой-то раздел одного из законов. – Посмотри на это!

Она протянула мне огромную книгу, показывая нужные строки. Я прочитала их трижды, убеждаясь, что поняла все правильно.

– Думаю, это как раз то… Валентина, похоже, ты это нашла!

– Ох, слава богу! – вздохнула Скарлет. – Можно мне теперь немножко поспать?

– Моя постель вон там, – махнула я в сторону спальни. – И все могут отдохнуть. Я найду что-нибудь, чтобы переодеться… Валентина, ты так потрудилась!

Она покачала головой:

– Если ты такое затеяла, я бы никому другому этого и не доверила. Пойдем.

Мы с ней пошли в спальню, где матушка и Скарлет бесцеремонно рухнули на мою кровать. Нора, милое существо, неловко устроилась в очень большом кресле и через мгновение уже спала. Я подумала, что это была одна из самых необычных бессонных ночей в моей жизни. Одна была тогда, когда мы вошли в Варингер-Холл. Одна – когда Этан догнал меня во время бегства к границе. Одна – когда я плакала, читая его письмо с объяснением всего происшедшего. И теперь эта…

Я отказывалась заносить в счет те ночи, когда просто не могла заснуть, но вот эта, эта… Она породила во мне такие надежды!

Валентина помогла мне переодеться в новое красное платье. Сколько же красного было в моем гардеробе… Я плеснула в лицо водой, а она зачесала наверх мои волосы, чтобы они выглядели прилично. Я смотрела на себя в зеркало, стараясь укрепиться в решении.

– Каков первый шаг? – спросила Валентина.

– Хаган.

Она кивнула:

– Имеет смысл. Как прическа?

Я окинула взглядом результат ее трудов:

– Идеально. Как всегда. Спасибо тебе.

– Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Я засмеялась, глянув в ее измученные глаза:

– Нет. Думаю, мне следует сделать все самой.

– Ох, слава богу… – выдохнула она, падая на ближайшую кушетку.

Я оставила ее, а сама быстро пошла через все еще тихий замок. Можно было рассчитывать, что Хаган пока не встал, и я собиралась разбудить его самым бесцеремонным за всю его жизнь образом. Люди кланялись мне, когда я проходила мимо, спеша к его комнате. Перед дверью я остановилась, твердя себе, что пора уже постучать. Но мне понадобилось несколько минут, чтобы решиться на это.

Дверь открыл его дворецкий и при виде меня склонился в поклоне с очень нервным видом.

– Лоуренс, пожалуйста, скажи сэру Хагану, что я пришла. Я подожду, пока он оденется, если нужно.

Лоуренс выпрямился и протянул мне сложенное письмо:

– В этом нет необходимости, ваше величество.

Я взяла листок и сломала печать, чтобы прочесть наспех нацарапанную записку.

Наверное, мне не следовало так откровенно показывать облегчение.