Это уже после того, как Даша напомнила, что скоро приедет Витя.

Она и сама не любит таких женщин. Собака на сене.

Но…

Это все равно что стоять у пропасти и размышлять: перепрыгну — не перепрыгну?

Что-то должно случиться. Она обязана понять, кто ей нужен. Чего она хочет.

Надо съездить к отцу. Это поможет. Он ее друг.

На следующий день они с Витей поехали в Королев. После маминой смерти отец прожил в квартире только год — он сдал ее богатым немцам, а сам переехал в Подмосковье. Дом он загородным не считал — для летнего отдыха была дача, самая настоящая, летний домик, хоть и современный, рядом с Плещеевым озером.

Отец жил с женщиной, которая Даше нравилась, — смуглая брюнетка с прямыми черными волосами и глазами, как у антилопы. Звали ее Ая. Ая была деловой женщиной — ей принадлежали три автозаправки и сеть магазинов нижнего белья.

Она поздно возвращалась с работы, ворчала, что жизнь в Королеве — все равно что жизнь на Марсе, время от времени увольняла очередную домработницу, такой уж у нее был характер, но Ая очень любила отца. И Дашу — она действительно ею гордилась, хоть и понимала, что никогда не станет единственной, она всегда будет той, кто заменяет им маму.

Но отец был широкий человек — даже остатков его чувства с лихвой хватило бы на пятерых.

— Ну что вы там ковыряетесь? — прикрикнула на отца Даша.

Они с Витей ждали у ворот минут десять, не меньше.

— Я тоже рад тебя видеть, — пробурчал отец и пожал Вите руку.

Смешно. Тот всего на пятнадцать лет младше ее отца.

Но папу этим, уж конечно, не проймешь.

Он ведь даже слушал Витину музыку и вспоминал, что когда-то давно, в лохматые годы, они были знакомы. Познакомились в мастерской у одного гостеприимного художника, а Витя тогда очень много ел — впрок.

Камин. Шкуры. Кожаная мебель. Уют с запахом сигар и виски.

Даша радовалась, что отец и Виктор понимают друг друга. Что им хорошо вместе.

Она оставила мужчин и закрылась с Аей на кухне.

— Ну… — Ая смешно закатила глаза, выслушав Дашу. — А у тебя что, чаша весов ни туда ни сюда?

— Угадала, — кивнула та.

— Сложный выбор. Все равно что решать — а что лучше: лакированные шпильки или мокасины на шипованной подошве?

— Шпильки. Мокасины. Шипы, — улыбнулась Даша. — А кто у нас мокасин, а кто шпилька? Если бы можно было оставить все как есть… — вздохнула она.

— Это не от тебя зависит.

— Увы.

Вечером Даше удалось заманить отца в кабинет.

— Па, ну что мне делать?

Отец задумался. Почему-то в их семье именно он был главным специалистом по трудностям личного свойства. Маму всегда больше интересовали деньги. И Аю.

— Я бы на твоем месте выбрал этого, второго. — Отец потер морщинку на лбу.

— Здрасте! — Даша всплеснула руками. — Ты просто фарисей какой-то! А как же Витя?

— Витю я оставлю себе, — усмехнулся отец. — Я всегда считал, что он — гопник, а вот оказывается, интеллектуал. Образованный человек.

— Мы с тобой прямо Гитлер и Геббельс, — хмыкнула Даша.

— Геббельс занимался онанизмом, за что его чуть не посадили, — ввернул Андрей.

— Откуда ты это взял? — расхохоталась Даша.

— Из книги. А привози-ка этого Захара на смотрины! — предложил папа. — Сравним.

— Ты же не будешь проводить на мне евгенические эксперименты? — с угрозой в голосе поинтересовалась Даша.

— Евгенические? — задумался он. — А так можно произносить?

— Пап, я тебя сейчас укушу!

— А отчего вообще тебе это взбрело в голову? — воскликнул он. — Тебе что, одной плохо живется?

— Любви охота, — с подчеркнуто мечтательным видом произнесла Даша.

— Люби своего пожилого отца, и будет тебе счастье, — посоветовал он.

— Пап, ну ты меня мучаешь своими дурацкостями! Мне это нужно. Я чувствую. Ты же знаешь, я тебе говорила — бывает, когда не надо ничего выражать словами. Я потом, когда книгу писать буду, все переведу в буквы и запятые! А сейчас это лишнее. Не могу пояснить, почему это важно!

Заманить к отцу Захара оказалось не так-то просто. У Захара было мало времени. И не так уж много желания.

В последнее время он был каким-то вялым, раздражительным.

По дороге к отцу они поругались — на предмет свадебной кутерьмы.

— Даш, может, бросить все это, пока не поздно? — жаловался Захар. — Они заставляют меня танец разучивать.

— Не вешай нос, чувак! — с преувеличенным воодушевлением воскликнула Даша и ткнула его кулачком в плечо. — Станцуешь, облапаешь подружку невесты, в первую брачную ночь лишишь девственности унитаз — и пойдет по накатанной: работа — дом — работа, семейные праздники в «Макдоналдсе», семейный же отдых с тещей и племяшами…

Захар сделал вид, что его тошнит.

— Я сейчас врежусь! — предупредил он.

Но Дашу понесло:

— И уж поверь мне: я знаю Оксанину маму, пока из тебя не сделают человека, ты спокойно спать не будешь…

— Б. дь! — выругался он, резко притормозил, машину повело, вышел на шоссе и пошел назад.

Даша немедленно побежала за ним.

— Захар! — кричала она, пока тот не обернулся.

Даша рухнула на колени и воздела руки. Он засмеялся — и вернулся.

— Я была в вашем ресторане, — Ая покачала головой. — Очень хорошо. Вкусно и уютно.

— У меня все-таки не совсем ресторан, — мило улыбнулся Захар.

Отец уже с четверть часа щелкал своей зажигалкой «Зиппо».

Даша пнула его под столом.

— Скажите, а почему именно ресторан? — Отец уставился на Захара так, словно телепатически спорил с ним уже минут двадцать.

— В каком смысле? — спросил тот.

— Вы были юристом и вдруг стали ресторатором, — пока еще вполне доброжелательно пояснил Андрей. — Я знаю, Даша меня не поддержит, но у вас же высшее образование, хотя, безусловно, профессия юриста — спорная, неоднозначная, но все-таки это пестует разум, а вот ресторан — это скорее сфера обслуживания, дело скучное, почти физический труд.

— Н-да… — Ая пожала плечами. — Андрей, я тебя, кажется, тоже не поддержу. Ты уверен, что это вежливо, задавать такие вопросы?

И началось.

— Конечно, вежливо, почему невежливо! — возмущался отец. — Я спросил Захара как друга нашей дочери без всякой задней мысли! Должен ведь я каким-то образом удовлетворить свое любопытство!

— Да что вы в самом деле… — переживал Захар.