— Модные вещи всегда ужасно дороги, — высказала свое веское мнение леди Роут. — В прошлом году, во время всеобщего сумасшествия, моя гардеробная была завалена страусовыми перьями. Стоили они немало, да к тому же оказались непомерно тяжелыми: у меня на тюрбане было семь штук, и от них постоянно болела голова.

— Я надену платье из золотистых брюссельских кружев на белом атласном чехле, — сообщила графиня. — И белый тюрбан с восемью перьями — разумеется, тоже белыми. Меня такой плюмаж нисколько не тяготит.

— Белое, белое, белое, — проворчала Генриетта. — Можно подумать, что она невеста. Почему никто не объяснит, что поле, покрытое снегом, выглядит намного обширнее такого же, только вспаханного?

— Генри! — со смехом воскликнула Кейт.

— Да, девочка, ты права: это поле не пахали уже много лет.

— Я надену шелковую тунику, — мечтательно произнесла Эффи. — А что же все-таки наденете вы, Виктория? Так интересно!

Кейт понятия не имела.

— Я привезла три-четыре наряда на выбор, — беззаботно откликнулась она. — Но обычно принимаю решение в последнюю минуту.

— А прическу сделаете в греческом или в римском стиле? — полюбопытствовала леди Арабелла.

— Право, пока даже не знаю, — ушла от ответа Кейт и незаметно ткнула локтем Генриетту, чтобы та перевела разговор в другое русло. — Мое последнее увлечение — парики.

— Я тоже привезла роскошный парик, — гордо похвасталась Арабелла.

— Джентльменам парики не нравятся, — снова подала голос графиня. — Я ведь уже много раз тебе говорила, Арабелла, что мужчина смотрит на волосы женщины, чтобы понять, насколько она плодовита.

Все растерянно замолчали.

— Хорошо, что я люблю парики, — наконец нашлась Генриетта. — В ином случае три моих супруга смотрели бы в другую сторону.

— Прошу извинить маму, — негромко произнесла Арабелла.

— Я тебя слышу, дочка, — отозвалась графиня. — Если необходимо, могу извиниться сама. — Она посмотрела на леди Роут. — Простите, Генри. Не стоило говорить о плодовитости в вашем присутствии.

— Дела давно минувших дней, — пожала плечами Генриетта. — Но заметили ли вы, Мейбл, что впервые назвали меня тем именем, которое я предпочитаю?

— Больше никогда этого не сделаю. — Графиня вернулась к письму. — Чрезвычайно вульгарно использовать в светском разговоре домашние прозвища.

— Всегда чувствовала в себе крайнюю вульгарность, — пожала плечами леди Роут.

— Я вам объясню, что такое настоящая вульгарность, — строго продолжила леди Дагобер. — Вульгарность — это то, как мисс Эмили Джилл строит глазки принцу. Хотя, надо заметить, молодой человек действительно похож на героя романа.

— К тому же на весьма привлекательного героя, — подчеркнула Генри.

— Да, он весьма недурен, — согласилась леди Дагобер. — Но не стоит забывать о том, что он иностранец, принц и гостеприимный хозяин. К тому же сегодня должна приехать русская княжна, его невеста. А Эмили Джилл пожирает его взглядом, как будто он божество или что-нибудь подобное.

— Нет уж, только не это! — Леди Роут явно была шокирована. — Все эти боги абсолютно голые — во всяком случае, мраморные, те самые, которые лорд Элгин вывез из Парфенона и выставил в Британском музее. Я долго их рассматривала, так что знаю, о чем говорю.

— Как вам будет угодно, — обиделась графиня.

— Эмили влюблена, — вступила в разговор Арабелла. — Вчера рассказала мне, что принц ей улыбнулся, и сердце внезапно забилось с такой скоростью, что она едва не упала в обморок.

— Даже без русской княжны он все равно бы на ней не женился. Этот замок, должно быть, требует колоссальных средств. — Леди Дагобер посмотрела по сторонам. — Взять хотя бы слуг: наверняка они ему обходятся в несколько тысяч фунтов в год, никак не меньше.

— Ах, если бы у меня было состояние, — грустно вздохнула Арабелла. — Он такой красавчик!

— Нет уж, охотник за богатством мне не нужен! — отрезала ее матушка и, решительно поставив росчерк в конце последнего письма, кивнула лакею: — Будь добр, отправь вот эту стопку с вечерней почтой.

— Вы исключительно добры, — робко пробормотала Эффи. — Я уверена, что мама сказала бы то же самое, но она так разволновалась из-за отъезда лорда Бекхема, что слегла.

— Ваша мама ведет себя словно цыпленок в дождливую погоду, — кивнула графиня. — Письма — средство верное, должно подействовать. Даже если негодник и сумеет сбежать с корабля, на который принц его определил, показаться в приличном обществе все равно не посмеет. Я написала всем, кого знаю. А тех, кого не знаю, и знать ни к чему.

— Право, огромная любезность, — повторила Эффи.

— Сообщила радостную новость всем заинтересованным особам, в том числе и бывшей мисс Уоддерспун, — гордо продолжала графиня. — Бедняжка оказалась первой жертвой распутного Бекхема. К счастью, была обручена с колыбели… знаете, кто она сейчас?

Леди Роут нахмурилась, вспоминая, а Кейт, Арабелла и Эффи покачали головами.

— Герцогиня Калверт! — торжественно провозгласила графиня. — Я написала и ей, и самому герцогу — благо знаю его с детства. Решила, что правда о жене не навредит.

— А на мой взгляд, — возразила Генриетта, — правда о второй половине всплывает уже через несколько недель после свадьбы. Если не через несколько часов.

— Так и есть, — согласилась графиня. — И все же напомнить никогда не помешает. Если Бекхем надумает снова сунуть нос в Англию, герцог немедленно его проучит. Одно лишь хотелось бы узнать…

Все посмотрели на графиню с нескрываемым удивлением. Та давно убедила присутствующих в своей безусловной осведомленности, так что признание в невежестве прозвучало неожиданно.

— Почему и зачем он это сделал?

— Мужчины подобного склада не способны остановиться, — презрительно пояснила Генриетта. — Мне уже доводилось с такими сталкиваться. Бекхем сам не обладает достоинством, а потому ищет утешения в уничтожении тех, кто осмелился оказать ему сопротивление. Как, например, наша мисс Эффи.

— С какой стати принцу понадобилось вывести Бекхема на чистую воду? — спросила графиня.

— Его высочество похож на царя Соломона, — благоговейно проговорила Арабелла. — Как только узнал о злодеянии, сразу восстановил справедливость.

— А мне кажется, благородная натура не позволяет ему терпеть присутствие подлеца! — театрально воскликнула Эффи. — И потому принц, подобно ангелу мщения, спустился с небес с карающим мечом в деснице и поразил недостойного!

— Хм, в Сент-Эндрюсе такому не учат, — нахмурилась графиня. — Не вынуждайте меня беседовать с вашей матушкой, а не то она сегодня же вечером заставит вас читать Библию.

— О, умоляю: только не рассказывайте ничего маме! — встревожилась Эффи. — Она уже и без того беспокоится, как бы сегодняшние танцы не оказались слишком утомительными. А мне не терпится увидеть русскую княжну — говорят, она приедет к ужину.