не перепугать революционных деятелей и заставить их бояться за свою шкуру.

В конце августа Временное правительство предательски спровоцировало генерала Корнилова, обратившись к нему с «конфиденциальной» просьбой послать в Петроград конный отряд якобы для усмирения готовящегося большевистского восстания. Когда же отряд под командой генерала Крымова подошел к столице, оно объявило, что Корнилов намеревается свергнуть правительство и задушить революцию. Обвинив его в контрреволюции, Временное правительство вынесло решение о его смене и аресте и послало в Ставку и на фронт запрещение исполнять его приказания.

Войска вновь «революционно» вздохнули, и никто, конечно, не принял открыто его сторону. Таким образом, пропало, как пропадают «покушения с негодными средствами», выступление генерала Корнилова и вместе с тем безвозвратно погибло успешно начатое им дело восстановления боеспособности армии.

Имел ли в действительности генерал Корнилов приписанное ему Временным правительством намерение свергнуть революционную власть, трудно сказать. В его планы были посвящены в Ставке лишь два-три близких к нему офицера и генерал Деникин на Юго-Западном фронте. Даже объявленный вместе с ним арестованным начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал А. С. Лукомский[67] не знал о его замыслах. Об этом лично от него мне стало известно во время разговора, который я имел с ним ночью, после получения постановления об аресте. И я этому верю, ибо Лукомский, один из мудрейших и дальновиднейших людей, которых я в своей жизни встречал, конечно, удержал бы Корнилова от рискованного шага, который без соответствующей подготовки мог бы лишь привести его и начатое им дело к гибели.

Однако арестовать генерала Корнилова в Ставке было не так-то легко. Дело не обошлось бы без страшного кровопролития, ибо корниловский полк и текинский дивизион решили воспротивиться этому силой. Узнав об этом, Временное правительство поручило трудную задачу привести в исполнение свое постановление генералу Алексееву, находившемуся в Петрограде «не у дел». Он, получив заверение, что жизнь генерала Корнилова и его сотрудников не будет подвергнута опасности, взял на себя эту задачу, дабы сколь возможно смягчить последствия этого погибшего дела.

После переговоров генерала Алексеева с генералом Корниловым и преданными ему частями решили, что генерал Корнилов и его сотрудники будут находиться под стражей текинского дивизиона в одной из гостиниц Могилева. По приведении этого решения в исполнение корниловский полк ежедневно проходил мимо этой гостиницы парадным маршем, приветствуя своего вождя.

Вскоре могилевские «узники» были переведены в Выхов, где их так же, как в Могилеве, «караулил» текинский дивизион.

После большевистской революции Корнилов покинул «тюрьму» и, став во главе своих «тюремщиков» — верных ему текинцев, — прошел легендарным походом через весь юг России на Дон, где впоследствии геройски погиб, сражаясь во главе Добровольческой армии с большевиками.

КОНЕЦ СТАВКИ. ГЕНЕРАЛ Н. Н. ДУХОНИН

Вместо генерала Корнилова Верховным главнокомандующим был назначен генерал Н. Н. Духонин. Это был храбрый и безупречно честный боевой генерал, по характеру очень мягкий и любезный человек.

После неудачи «корниловского выступления» развал армии пошел с удвоенной быстротой. Вновь начались гонения на офицеров, вплоть до убийства, по подозрению в принадлежности к сторонникам Корнилова. Обострилась борьба комитетов солдат и матросов с правительственной властью и командным составом, которые обвинялись в попустительстве, приведшем-де к корниловскому выступлению. Временное правительство, потерявшее всякую опору в результате предательства Корнилова, принуждено было в угоду большевистски настроенным революционным комитетам усилить свою демагогическую политику, что, конечно, не могло привести ни к чему другому, как к захвату власти крайними революционными элементами.

В таких условиях генерал Духонин не мог ничего предпринять для задержания развала наших вооруженных сил, и мы в Ставке оставались бессильными зрителями наступившей агонии великой Российской Империи.

В начале октября немцы в целях давления на революционный центр в Петрограде и побуждения Временного правительства к заключению мира завладели Рижским заливом и заняли Ригу, создав сильную угрозу Петрограду. Причем Рижский залив, превращенный в результате фортификационных работ, ведшихся в течение трех лет, в неприступный укрепленный район, оказался занят без боя, ибо команда береговых батарей и гарнизоны островов залива отказались сопротивляться немцам.

В Петрограде началась паника, и большевики, бывшие сторонниками немедленного мира, чем снискали себе расположение солдатских масс, взяли верх в борьбе с Временным правительством, все еще старавшимся исполнять союзные обязательства.

25 октября произошел большевистский переворот, во время которого Временное правительство мгновенно и бесславно погибло. Избежав воображаемой им со страху военной диктатуры, оно попало в объятия большевизма, который его и задушил.

Первые дни после ликвидации Временного правительства для упрочения своей власти большевики посвятили захвату министерств, из коих некоторые, в том числе министерство иностранных дел, отказались добровольно им покориться. Так как на стороне органов правительственной власти не было никакой реальной силы, большевики быстро овладели аппаратом государственного управления в Петрограде, и Ставка осталась последним органом законной верховной власти. Было ясно, что в ближайшее время большевики приступят к ее ликвидации.

Первым актом большевиков после упрочения своей власти в Петрограде было требование, обращенное к Ставке, приступить к переговорам о заключении мира, на что Ставка ответила отказом. Тогда большевики назначили Верховным главнокомандующим прапорщика Н. В. Крыленко[68] и направили его во главе матросских батальонов, бывших главной опорой большевиков при захвате ими власти, в Могилев для ликвидации Ставки.

По получении известия о большевистском перевороте в Ставке начались разногласия: некоторые стояли за то, чтобы не признавать большевистской власти и сопротивляться ей, оставаясь в Могилеве; другие считали необходимым немедленно перевести Ставку как можно дальше от Петрограда, в район Юго-Западного или даже Румынского фронта, где войска не были в состоянии такого развала, как находившиеся вблизи столицы. Находились и сторонники того, чтобы подчиниться большевикам, защищавшие свое мнение тем, что раз Ставка подчинилась Временному правительству, которое насильственно захватило власть у царского правительства, то нет основания не подчиняться большевикам, которые захватили власть тем же путем.

Вначале восторжествовало первое из этих мнений. И так как в Ставке после ухода корниловского полка и текинского дивизиона не оставалось никаких надежных воинских частей, чинам штаба было предложено указать на известные им по своей надежности части, чтобы их сосредоточить в районе Ставки.

Я указал на казачью бригаду Астраханского войска, в котором долго служил и пользовался большой популярностью находившийся в то время уже в отставке отец моей жены войсковой старшина М. Ф. Кокушкин. Эта бригада случайно находилась на отдыхе недалеко от Могилева, и ее немедленно перевели в село Княжево, расположенное в нескольких верстах от Ставки.

Однако упрочение власти большевиков в Петрограде шло стремительно. Прежде чем Ставка успела подготовиться к сопротивлению, было получено известие о том, что эшелоны во главе с Крыленко