Он запрещает то же, что запрещает и святой апостол Павел: А ты что осуждаешь брата твоего? Или и ты, что унижаешь брата твоего? Все мы предстанем на суд Христов (Рим. 14, 10). Видите, и святой апостол Павел решительно запрещает суд над братом своим, но он же в посланиях к Тимофею говорит: Обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением (2 Тим. 4, 2) и согрешающих обличай перед всеми (1 Тим. 5, 20).

Вся 23-я глава Евангелия от Матфея – грозная речь обличения: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры (ст. 15). Господь Иисус Христос в довольно резких словах осуждал книжников и фарисеев. Господь осудил их, назвал лицемерами. Есть ли здесь противоречие, как кажется некоторым? Что же это значит, как примирить это? Разве может быть противоречие в Господе Иисусе Христе и в Его святом, блаженном апостоле? Противоречия нет, нужно вникнуть, что запрещает Господь.

Увидим, найдем объяснение в словах Самого Господа Иисуса Христа. Он сказал после этих слов: Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Это значит, что Господь Иисус Христос запрещает нам быть строгими судьями над братьями нашими, запрещает поступать, как обыкновенно поступаем мы: своего тяжкого греха не замечаем, а сучок, маленькую соринку в глазу брата своего – небольшое прегрешение – зорко видим и наблюдаем. Будучи сами полны греха, судим брата своего, совершившего небольшое прегрешение перед Богом. Видим монаха не довольно скудно питающегося – судим его, что он не постится.

А кто же эти осуждающие? Каждый день пьянствуют они, объедаются, а монаха, который не питается одним хлебом и водой, строго осуждают. Бревна в своем глазу не чувствуют, а сучок в глазу брата своего видят. Осуждают его, будучи сами достойны более cтрогого и тяжкого осуждения Божьего. Мы всегда чрезвычайно зорки в отношении грехов ближних наших, не замечая бревна в глазу своем.

Так было и в древности, во времена Господа Иисуса Христа. Книжники, ученые иудеи того времени резкo осуждали Его и апостолов за то, что не хранят они субботы, едят неумытыми руками, общаются с грешниками, а за собой не замечали тех тяжких грехов, в которых так грозно обличил их Господь.

Что же, неужели нужно молчать, когда утопает в грехах брат наш, неужели мы должны равнодушно, молча наблюдать, как грешат люди? Нет, вовсе нет. Ибо вы только что слышали слова Павловы, в которых велит он обличать и запрещать. Это говорит он любимому ученику своему – Тимофею-епископу. Значит, обличать и запрещать должно, но дело в том, что велика разница между осуждением и обличением.

Мы нехорошо относимся к грехам ближних своих: видим, что согрешают и со злорадством становимся судьями их. Вот что запрещает Господь Иисус Христос, ибо можно поступить совсем иначе. Не должны мы молчать, но обличать должны кротко, тихо, не с осужденьем, а с любовью, с желанием исправить, без злорадства и злобы. Так поступают те, у которых нет бревна в глазу их.

Так поступают люди чистые сердцем. Кротко и тихо убеждают они грешников отстать от своих прегрешений. Это и есть обличение, это не осуждение – это желание спасти их душу, это желание исправить их. Это исполнение заповеди Господней. Господь велит: когда согрешит против тебя брат твой, – не трезвонь о грехе его, не обличай перед всеми, начни с обличения его наедине. Пойди с ним в отдельную комнату, поговори с братом своим и обличи его. Если послушает он тебя, приобрел ты брата своего: не только спасешь, исправишь ты его, но и приобретешь его сердце. Если не послушает он тебя, возьми с собой двоих-троих свидетелей. Не послушает их – скажи в церкви, а если и в церкви не послушает – да будет тебе как язычник и мытарь. Отвергни его, как язычника и мытаря, совсем отвергни.

Видите, можно судить о грехах ближних своих различно: строгою мерою мерить, осуждать со злобою и раздражением, можно с любовью и кротостью обличать. Вот почему Господь Иисус Христос продолжил речь Свою: Каким судом судите, таким будете судимы. Кто, где будет судить? Он Сам на Страшном Суде. Если поступать будем, как Господь указывает, то и Господь на Суде Своем этой же мерой будет мерить нам – мерою милосердия, любви и прощения; если мы с кротостью и тихостью обличаем согрешающих – то и Господь с кротостью и прощением отнесется к грехам нашим.

А если мерою недоброй и злорадной мерим мы грехи братьев наших, трезвоним о грехах их, – то получим тяжкое и строгое воздаяние от Господа Иисуса Христа, когда будет Он нас судить.

Первая и важнейшая обязанность наша – видеть и замечать бревно в собственном глазу, видеть и судить собственные грехи; а в отношении соринки в глазу брата своего должны мы быть долготерпеливы, – тогда долготерпелив будет к нам Господь Иисус Христос в день Страшного Суда.

Аминь.

Слово в Великий пяток (первое)

Да молчит всякая плоть человеча и да стоит со стpaxoм и трепетом, и ничто же земное в себе да помышляет. Царь бо царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным. Предходят же Сему лики Ангельстии со всяким началом и властию, многоочитии Херувими, и шестокрылатии Серафимы, лица закрывающе и поюще песнь: Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя.

Да замолчат же хотя бы в этот страшный час помыслы – пустые, праздные, гордые и тщеславные. Да опустятся наши руки, всегда готовые восхищать братнину часть. Да умолкнет хоть на короткое время язык наш – неудержимый, злой, клевещущий и лгущий. Да задрожат колени наши и остановятся наши ноги, всегда готовые идти по пути неправды, идти туда, куда зовет нас плоть наша, зовет сам диавол.

Царь бо царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным. Вот уже пришел, уже заклан… И остановились лики Ангельские, закрыв лица свои, в страхе и трепете предстоят пред Владыкой своим, пред страшной Жертвой за грехи всего мира.

А мы нечестивыми очами своими дерзаем смотреть на покрывшееся хладом смерти Пречистое Лицо Его, на очи Его, закрытые рукой смерти, очи светлейшие солнца. Зрим страшные язвы, язвы, которые с ужасающей, невыносимой болью раздирались на кресте под тяжестью Тела Божественного Страдальца. Зрим страшную рану в ребрах Его, проникшую в самое сердце Агнца Божия. Зрим поток Крови, истекший из сердца и омывший всю скверну мира. Что же это за ужас – необъятный ужас, пред которым лики Ангелов в страхе и