– Антипыч,– обратился Алекс к хозяину,– мы спокойно дойдем да Севастополя. За два часа при спокойной погоде ЧП не произойдет. В крайнем случае, пришвартуемся в Ялте или Феодосии. Я дам команду об отправлении, если ты согласен на возможное изменение курса.

Антипыч, посоветовавшись с челноками, согласился. Никто не собирался задерживать рейс. Уж лучше очутиться на родине в Ялте или Феодосии или, в крайнем случае, в Керчи, чем задерживаться в Турции. Прозвучал прощальный гудок и, перегруженный катомаран, как баржа, стал выруливать в открытое море. Вскоре Стамбул скрылся из виду. Набрав обороты, судно уверенно шло по заданному курсу. Пассажиры вначале с опаской осматривались по сторонам, но спокойное море не предвещало осложнений. Команда, внутренне напрягшись, внешне выражала полную уверенность в своих действиях. Большинство челноков после обеда высыпало на палубу и с восхищением смотрело на бескрайние просторы воды. Точно по расписанию судно входило в порт Севастополя. Когда появились очертания города, пассажиры, облегченно вздохнув, хором начали кричать ура. Вдоволь повеселившись, они поспешили к своему багажу. На их лицах появилась озабоченность. Предстояло пройти еще одну таможню, решить, какому перекупщику сбыть привезенный товар и готовиться к новому вояжу.

Ученик второго класса Дмитрий Девяточкин проснулся поздним утром, когда солнце залило светом комнату и лучи коснулись лица. Лежебока приоткрыл глаза, отбросил одеяло, укрывавшее тело, нехотя потянулся и сел, свесив ноги с постели. Оставшись дома один, ребенок не собирался горевать. Потянувшись, он взял в руки лежащий у изголовья подушки пульт и включил телевизор. На экране возникла знакомая и любимая сцена, изображавшая бегущую и кричащую детвору. День складывался удачно. Родители, ушедшие на работу, не в силах были запретить ему смотреть телевизор и смеяться над летящей, сломя голову, весёлой компанией, начавшей забег вчера вечером. Сегодняшним утром представился благоприятный случай увидеть полностью передачу, которую вчера не удалось досмотреть перед сном до конца.

Нежась в постели, он вспомнил маму и её любимое выражение, которое она периодически задавала сама себе: много ли человеку нужно для полного счастья? Сообразно своим интересам, Дима ответил за неё: для полного счастья не хватает еды, игр и развлечений, – что созвучно выражению всех времён и народов,требующих хлеба и зрелищ. К счастью,успокоил он себя, дома есть сок, сладости, холодильник, забитый продуктами, и телевизор.

Увеличив громкость телевизионного приёмника, чтобы звук слышался на улице, мальчик в тапочках на босу ногу, не умываясь и не расчёсываясь, направился в кухню. Возвратившись с едой, он разложил полные блюдца на приставленный к койке журнальный столик и, почесав затылок, вернулся за батоном белого хлеба и банкой нутеллы, после чего, удобно устроившись, начал поедать одно блюдо за другим, наблюдая за разворачивающимися событиями на экране.

Человек-паук, передвигающийся по стенам и перепрыгивающий из одного дома в другой, восхитил его. За суперменом последовали приключения семейки Адамс, которые он с интересом досмотрел, прикрывшись подушкой, как щитом, чтобы не было жутко. Экранизация последующей истории, связанной с принцессой Сиси, изначально предназначенной для девочек, не особенно волновала его. Без особого внимания, следя за содержанием и воспринимая звучащие в комнате голоса в качестве фона, не более, он, не сходя с койки, дотянулся до портфеля, лежащего на столе и являющегося частью детской секции, нехотя вытащил дневник, желая узнать, к каким урокам следует готовиться. Лучше бы он не открывал его. Выделенные красными чернилами отметки, полученные за прошедшую неделю, не обрадовали. Не могли они порадовать и родителей, если бы он показал их им. Никого не могли привести в восторг двойки, тройки по предметам и единица за поведение. Дима не поленился встать, отыскать ножницы и раздражённо вырезал отметки из дневника.

– Я сумею расправиться с вами. Вот вам!– тряся в руках вырезанные отметки, он с ненавистью показал их дневнику.– Ты их никогда больше не увидишь.

С этими словами он выбросил ненужные бумажки в окно, чтобы и самому их не видеть. Числа, к его удивлению, не упали на землю, а, игриво покружившись, подхваченные неизвестно откуда взявшимся смерчем, поднялись над домом и исчезли в неизвестном направлении. Бросив дневник на стол, ученик вспомнил золотое безмятежное время детства, а вместе с ним и первое сентября прошлого года, день вынужденных перемен. Год назад, когда Дима шёл первый раз в первый класс, отец, сопровождавший его, спросил, радуется ли он, что идёт в школу, на что сын, отрицательно покачав головой, ответил:

– Лучше бы я пошёл на рыбалку.

Отец посмеялся, потрепал вьющиеся на голове кудри сына и наставительно сказал:

– Придёт время, когда ты изменишь своё мнение.

Вспомнив давний эпизод, Дима задумался. Шальная мысль пришла в голову: почему бы сейчас не пойти на рыбалку? Там, в затишье, когда рыба перестанет клевать, можно сделать уроки, уговаривал он себя; не всё ли равно, где их делать: дома, или на берегу речки? На природе, заниматься даже интересней, успокоил он себя. Рассуждения понравилась. Недолго думая, надел комбинезон защитного цвета, как у папы, только меньшего размера, и стал собирать удочки, не забыв банку с червями, которые всегда находились наготове. Дима несколько скис, наверняка зная, что действия его не будут родителями оценены положительно. Несмотря ни на что, отправился в путь. Речка встретила героя радужными солнечными бликами воды и манящей тишиной кустарников и деревьев, растущих на берегу. Удобно расположившись на складном стульчике, он беззаботно огляделся вокруг и далеко забросил удочку, предвкушая удовольствие. Однако рыба, не клевала. Просидев неопределённое время, задремал, и. когда глаза приоткрылись, увидел перед собой необычное зрелище. Знакомая речка, ранее похожая на ручей, превратилась в величественную полноводную равнинную реку. Изменения не изумили, а обрадовали мальчика. Тонкие деревца, растущие по обоим берегам, превратились в могучие деревья. Неизвестно откуда на реке появился, сидящий в добротной лодке, имевшей высокие борта, худой с обвисшими щеками сгорбившийся старец, отъехавший, чтобы не пугать рыбу, метров на двадцать от серии пенопластовых кружков, установленных на воде веером. При перевертывании одного из них, сидящий в лодке рыбак встрепенулся и взялся за вёсла, чтобы быстро подплыть к вращающемуся кружку. Поймав окуня, рыбак, добродушно крякнув, сложил улов и бросил его за борт. Поразмыслив, поплыл к рядом лежащему на поверхности воды кружку, всем своим видом показывая, что рыбалка окончена. Не спеша, начал подбирать кружки, начиная с самого дальнего, деловито наматывая леску поперёк диска, а живцов опуская в ведерко.

– Пора сматывать удочки,– пробурчал он себе под нос в усы, берясь за весла и направляя лодку к берегу.

Вытащив лодку на берег, не далеко от того места, где сидел молодой рыбак, старик, охрипшим голосом обратился к Дмитрию:

– Тебе на другой берег?

Дима с тоской посмотрел на свой пустой садок.