Я. Я думаю, что мой собственный брак во многом сохранился в жизнеспособном и даже жизнерадостном виде, хотя и в нем есть свои взлеты и падения, благодаря тому, что у нас нет потребности контролировать друг друга. И в этом вся разница. Если я хочу делать глу­пости — я делаю их. Мне даже и в голову не придет, что Элен будет против этого возражать.

Я (обращаясь к Денизе). Я вот о чем хочу тебя спросить: Эрик очень свободно рассказал о своих чувствах, когда у тебя были отношения с другими мужчинами. А что ты чувствовала, когда узнавала, что у него дела с кем- то еще?

Дениза. Я пытаюсь вспомнить. Когда я об этом узна­ла в первый раз, я не могу...

Я (перебивая). Ты узнала об этом от него?

Дениза. Да, от него. Но он не рассказывал мне о неко­торых связях, только несколько лет спустя. Когда была история с Маргарет, я знала обо всем, но до того о многом я даже и не догадывалась. Я знала только о наиболее важ­ных отношениях, потому что это как-то отражалось на всем нашем образе жизни. И они-то как раз угрожали нашему браку. Первое впечатление было такое: я чувство­вала себя очень расстроенной, как будто у меня отобрали то, что было моим по праву. Но потом боль уменьшилась. Если ты возвращаешься к этим переживаниям, начина­ешь их бередить, то возникает невыносимая боль. Но поскольку речь шла об очень дорогом для меня человеке, я старалась этого не делать. У меня была история в тре- нинговой группе, и тогда я узнала, что это такое, когда любишь двух людей одновременно совсем по-разному, но одновременно. Так я узнала, что это возможно. Поэто­му, когда я узнала про Эрика, я понимала, что это не уменьшает его любви ко мне. Я сравнивала свою ситуа­цию и его и видела, что моя любовь совсем не уменьшает­ся от того, что у меня было с Эдом. Я просто старалась перенести это на отношение Эрика ко мне, когда я была с кем-то, кто мне интересен. И это помогало мне понем­ногу преодолеть боль и вообще со всем этим справиться и действительно поверить в то, что можно жить и любить несколько людей одновременно. Правда, сексуальный аспект этой ситуации достаточно непрост. Потому что это очень личное. Мы никогда не ложились втроем в кровать. Это всегда были отношения один на один. Вот почему для Эрика всегда было трудным разбираться со своими двумя женщинами одновременно. Я не сомневаюсь, что это одна из причин, поскольку он такое сексуальное созда­ние. Я всегда хотела, чтобы это происходило как-то по- домашнему. Моя идея состояла в том, чтобы привести другую женщину к нам в дом.

Это было бы прекрасно, если бы у нее были дети от Эрика или что-то вроде того. В двух случаях я была близ­ка к таким отношениям с Верой и Прис. Я хотела и была способна это сделать. В конечном счете и с Маргарет тоже, но Эрик тогда не был готов к этому.

Я. Я бы хотел уточнить одну вещь. Ты уже очень мно­гое разъяснила. Но можешь ли ты рассказать мне немного подробнее, чтобы я мог почувствовать нюансы, о том, что это была за боль, и твой взгляд на это.

Дениза. Я стыжусь этого, потому что я думала, она происходит из собственнических чувств, а я пытаюсь быть выше этого. Тем не менее передо мной встал выбор, пото­му что, по мнению Эрика, именно в период, когда я испы­тывала собственнические чувства во время эпизода с Маргарет, я и была на вершине своей славы и во мне открылась потрясающая сила. Поэтому часть меня все еще пытается справиться с этим. Но пока ничего не выхо­дит, к моему удовлетворению. Но я думаю, что боль осталась, потому что такое воспринимается как удар по своей личности. Как будто у тебя что-то отобрали, что бы­ло по праву твоим. Но если можешь пройти эту точку, то мне кажется...

Я. А что было отнято?

Дениза. Ну, это что-то вроде уверенности, основан­ной на старых нормах, что секс внутри семейной пары священный, а вмешательство чужого человека нарушает эту изначальную святость. И я все еще не могу расстаться с этим.

Эрик. Я не думаю, что это только религиозные представления или что-то в этом роде. Когда мы с Дени- зой занимаемся любовью — правда, иногда мы просто трахаемся и засыпаем,— но когда мы действительно любим друг друга, то возникает особая интимность и полная открытость и нежность и мы становимся чем-то единым.

Но этого совершенно не происходит, когда участвуют больше чем один человек. Уже нет той подлинности чувств. В глубине сексуальных отношений как бы содержится чувство, что это то, что касается только меня и тебя, я не знаю почему, но это так. Во всяком случае, для меня это так. И если это не является исключительным событием, то это уже совсем другое, суть меняется.

Дениза. Да, это именно то, что и я говорила, все меня­ется. И то, что происходит, и то, что вокруг. Когда вы любите двух разных людей, и с обоими есть сексуальные отношения, и вы на самом деле их любите, тогда все меня­ется, как ты сказал.

Эрик. Это парадокс. С одной стороны, то, как мы лю­били друг друга прошлой ночью, и все мои чувства по это­му поводу, что я полностью предан тебе и привязан и мне ничего не нужно, только ты,— мы перетекали друг в друга и сливались друг с другом. Я имею в виду, что значит по­ловой акт. Теперь, предположим, сегодня вечером я иду куда-то и занимаюсь любовью с другой женщиной, и у ме­ня возникают те же ощущения уже с ней. Это очень стран­но. Я имею в виду, что кажется, этого не может быть. Но так происходит, это возможно. Вот почему я говорю, что это парадокс. Мне известен этот опыт: испытывать такие чувства к двум женщинам одновременно. Понима­ешь, две женщины очень близко, и ты их обеих очень лю­бишь. И все же мне кажется, что тут что-то неправильно, что-то не так, как надо. Но, черт побери, я не знаю, что именно.

Дениза. Я хочу сказать, что у меня не было такого опыта, о котором говорит Эрик,— одновременного слия­ния с двумя сразу. У меня никогда такого не было.

Эрик. Да, вот интересная вещь, о которой, может быть, стоит сказать, Карл, в этом разговоре о наших вне­брачных отношениях. У Денизы было, кажется, всего че­тыре или пять интимных связей, но они в основном не были удовлетворительными. Они не были счастливыми. У меня же, напротив, они были вполне удачными. Мои отношения с другими женщинами на самом деле были вполне хороши. Так вот, я не знаю сейчас, было ли это случайным или нет. И поэтому у нас разное отношение к этой проблеме в целом. Я думаю, я даже точно знаю, что я могу быть совершенно счастлив, имея любовниц. И у меня их нет только потому, что Дениза этого не при­емлет. С другой стороны, я тоже не хочу, чтобы она этим занималась.

Я. Я бы хотел понять, что для тебя значит один термин, который ты использовала. Что для тебя значат собствен­нические чувства?

Дениза. Когда у тебя есть что-то, оно должно быть в тебе. Это твое. Да, это твое. И собственность означает, что это твое.