что ноги и руки полусогнуты, устоять, конечно, не получается, но падение оказывается не особо болезненным. Понимаю, что иногда на адреналине не сразу чувствуешь боль, но вроде всё не так уж и плохо: да, без ушибов не обошлось, есть и царапины, но в целом могло быть куда хуже.

С какой стати меня катапультировало вместе с мотоциклом? Ответ очевиден — я забыл о той консервной банке на которой прилетели восьмилапые, а вот она заметила меня и чем-то зацепила. Сам мотоцикл валяется вверх колёсами в канаве, на месте коляски обугленная дыра — туда пришлось попадание.

Штурмовая винтовка сорвалась с ремня и куда-то исчезла, искать её некогда, сейчас сюда примчится вся королевская конница и вся королевская рать, а искать они будут не Шалтай-болтая, а вашего покорного слугу.

Маны у меня больше нет, я совершенно пуст, значит, невидимки подберутся ко мне без проблем, а даже если бы я их и видел, всё равно противопоставить им нечего. Буду уносить ноги бегством.

Небо надо мной оглушительно содрогается, будто самолёт проходит звуковой барьер. Инстинктивно падаю на живот и закрываю голову руками. Меня обдаёт порывом воздуха, что-то с шумом проносится надо мной, от рёва аж закладывает уши.

Раздаётся мощный взрыв, земля подо мной ходит ходуном.

Не понимая что за песец тут творится, тихонечко отрываю голову: обалдеть, корабль восьмилапых пылает в огне, но кто или что сделало это?

Может подъехали наши танки или самоходки и сходу открыли огонь? Или прилетел штурмовик с ближайшего аэродрома?

С удивлением замечаю, что невидимки теряют свою маскировку, теперь их сложно не заметить даже невооружённым глазом. Они растерянно мечутся по посёлку.

Но вот движение одного из них замедляется, его нижние конечности подламываются, он падает и больше не встаёт. Такая же судьба ожидает и других.

Я до сих пор не вижу своих спасителей, поэтому не встаю с места и продолжаю лежать: как бы по мне не прилетел «френдли файер».

Где-то через час набираюсь храбрости, тщательно осматриваю окрестность через чудом уцелевший бинокль, не замечаю ничего потенциально опасного и уже тогда поднимаюсь на ноги. Стряхиваю с себя тонну липкой грязи и бреду назад к посёлку.

Корабль пришельцев догорает, огонь с него перекинулся на дома, часть из них уже вовсю полыхает.

Я как зачарованный смотрю на пожарище, не веря своим глазам. По идее его видно на многие вёрсты, но что-то никакой реакции не видно и не слышно.

Устав ждать, разворачиваюсь и топаю на базу. Очень надеюсь, что начальство не примет мой доклад за записки сумасшедшего.

Дорога занимает не один час, как назло никто не попадается навстречу. Я голодный и злой, в голове сплошные ругательства. Даже Кузя порой восхищается моим мастерством складывать маты.

Иногда делаю привал, сажусь на какой-нибудь пенёк или поваленное дерево, вытягиваю уставшие ноги и тупо гляжу перед собой.

Хочется жрать и кого-то убить, можно в любом порядке.

Начинает темнеть, в воздухе разливается вечерняя прохлада. Одежда на мне отсырела, обувь промокла, потихоньку подбирается озноб. Понимаю, что если остановлюсь, вряд ли встану, поэтому приходится забить на отдых. Шагаю практически на автопилоте.

Голова ничего не соображает, мысли путаются. Хорошо хоть дорога тянется вдоль железнодорожной насыпи — так я точно не заплутаю.

Появляется полная луна и заливает светом округу. Всё вокруг становится каким-то фантасмагоричным, словно я попал в какую-то страшную сказку.

На последнем издыхании продолжаю путь, единственное, что меня поддерживает — врождённое упрямство. Оно не раз приносило мне проблемы в жизни, а сейчас служит хорошую службу.

Запах гари я почувствовал, когда по моим расчётам до нашего лагеря оставалось всего ничего. Он был таким мощным, что вызвал у меня кашель.

Местность подёрнулась дымкой. Так когда-то было несколько лет назад, когда под городом горели торфяники, люди тогда еле-еле видели на расстоянии вытянутой руки.

Настроение у меня окончательно испортилось. Я уже начал догадываться, что увижу.

Дурные предчувствия меня не обманули. На месте, где когда-то стоял наш лагерь и палатки ремонтников, теперь зиял огромный дымящийся кратер.

Я стоял на его краю и грустью смотрел вниз.

Глава 31

Не верилось, что это всё, что осталось от палаточного лагеря, в котором находилось человек сто, если не больше с учётом поездной бригады и ремонтников.

Уцелел разве только покорёженный бронепоезд, но и ему походу дополнительно досталось, тепловоз превратился с кусок прессованного железа. Чем это так по нему ударили, я пока и представить себе не мог.

А главное — чьих это вообще рук дело? Я повидал много всякой жести, но не в таких разрушительных масштабах.

Нас бомбили? Прилетел метеорит из космоса, земля разверзлась… Ничего путного не приходило, особенно в свете последних событий. Скорее всего это как-то связано с теми странными вещами, свидетелями которых я стал, но как именно?

Бесполезно искать ответы на вопросы, когда у тебя практически нет информации. Нужно сосредоточиться на текущих делах.

В первую очередь жалко было людей. Того же Цыгана, с которым я успел задружиться. Да, когда-то мы с ним были враги, но времена меняются.

Чуть погодя пришло другое осознание. Подумать только, что бы со мной стало, если бы не эта поездка в посёлок. Хотя там тоже не было весело, тут однозначно без шансов. Лежать мне где-то на глубине кратера, вместе с остальными.

Ноги меня больше не слушались, я даже не сел — упал без сил.

Характерный шум вертолётных лопастей заставил меня вскинуть голову. Высоко в небе летел десантный геликоптер и, судя по всему, он заходил на посадку.

Летающая машина стала опускаться. Несколько бойцов в полной экипировке выпрыгнули, когда до земли ещё оставалось больше метра и побежали в мою сторону. Их лица были спрятаны за масками, я видел только настороженные глаза.

— Руки вверх и на колени! — потребовал старший из них.

Я не стал доказывать, что свой, а покорно выполнил команду.

Меня деловито обыскали, достали на