В обводах этого торгового судна не было отточенности драккара, зато чувствовалась крепость, да и места под товар хватало – трюм занимал всю середину кнорра, так что веслами гребли только с носа и кормы.

Спустить кораблик было делом нетрудным.

Рассчитан он был на восьмерых гребцов, но и шестерых было довольно, а Йодур уселся за правило.

– Ежели наши упасли-таки драккары, – сказал хевдинг, – это хорошо. Сэконунг долго по лесам блукать не станет, все одно выйдет и придется ему как-то уговариваться с Хьельдом. Вот пущай и выкупает своего «Лебедя»! Нам лишний корабль ни к чему, сейчас, почитай, и на те, что есть, сажать некого…

– А если… Гунульф… – проговаривал Константин между гребками, – так и останется… в лесу?.. Нападать будет… на здешних. Они ж тоже там… Или искать драккар надумает… Просветят его местные… кого поймает… и отправится сэконунг… «Черного лебедя» спасать!

– Да какой из него нынче сэконунг! – хмыкнул Йодур. – Корабли растерял, хирд свой растерял… Кому он такой нужен? Изменила удача Гунульфу! А к Хьельду боги милостивы были. Коли не задумается сэконунг вовремя, то и последнее упустит.

Кнорр неторопливо пересек залив и отыскал потаенную протоку, ведущую в Разбойничью бухту.

Увидав, что небольшой водоем набит драккарами, гребцы дружно взревели, ликуя. На берег тотчас же высыпали диверсанты.

Узнав своих, они добавили шуму, а потом и Костя заголосил, приметив Бородина.

Встреча прошла в теплой, дружеской обстановке.

– Ну как?! – набросился Роскви на Эваранди, едва покончив с ритуалом приветствия, включавшим тычки, шлепки и тумаки.

– Побили мы их! Почти. Половину точно уложили, а другая половина в лес умотала.

– А Эльвёр?

– А что Эльвёр? – Плющ независимо пожал плечами. – Дома Эльвёр.

– Да-а… – с чувством протянул Валера. – Здорово!

– Ах, ты… забыл совсем!

Плющ торопливо снял с себя пектораль и гривну.

– Держи! Это тебе.

– Что это? – спросил Роскви подсевшим голосом.

– Бонусы!

– Да не-е… – затрепыхался Бородин. – Ты чё? Знаешь, сколько эти штуки стоят?

– Не болтай ерунды, ладно? У тебя в миру жена и ребенок, а жить негде. Вот об этом и думай. Квартира у меня есть, а семьи нет, так что мне легче. И вообще, не зли меня! Бери, а то выкину!

– Я те выкину…

Валера бережно принял ювелирку и повесил на шею.

– Рост благосостояния трудящихся! – радостно ухмыльнулся он.

Беловолосый, между тем, времени зря не терял и напряг местных кашеваров.

– На обед будет овсянка, – громогласно объявил хевдинг. Подумал и добавил: – С печенью трески. Хавгрим! Тюркир! Весла в руки и на тот берег – доложите конунгу, что драккары на месте, целые и невредимые!

Радостные дренги бросились к той самой лодке, с которой похитители поджигали снекки. Минуты не прошло, а их и след простыл – молодые воины жаждали обрадовать Хьельда.

Почувствовав громадную усталость, Плющ сел на траву и бездумно уставился на воду.

Ох, и погоняли его эти викинги… Утомилась каждая мышца, каждый нерв.

Но все равно Костя был доволен. Очень.

Интермондиум – это именно то, о чем он всегда мечтал, чего хотел, пусть даже и не верил, что подобное бывает.

А вот свершилось!

Хранитель Романус может быть доволен – они не допустили альтернативки, все будет так, как написано в учебниках истории.

Быть Харальду Косматому конунгом!

Если разобраться по-хорошему, то ничего чудесного Терминал не открывает.

Вон, вокруг кипит жизнь. Обычная, ничем не примечательная жизнь.

Просто в Норэгр она другая, нежели в миру. Трудная, опасная, напряженная.

Конечно, такую можно отыскать и там.

Где-нибудь в Центральной Африке. Или в Азии. Или в Латинской Америке. Там, где трущобы, джунгли, партизаны и прочая дрянь.

Но кто, находясь в твердом рассудке, отправится куда-нибудь в Колумбию отстреливать наркобаронов? Или в Либерию алмазиков приискать?

Да тут дело не в рассудке даже, а в положении, ибо затевать игры с тем же Медельинским кокаиновым картелем означает создавать искусственные трудности, которые потом придется героически преодолевать.

Вот эта-то искусственность и есть экстрим того мира.

В Норэгр же все натурально, здесь нет цивилизованного общества и мировых окраин.

Тут повсюду одно и то же – во Фландрии, в Гардах, в Бургундии, в Халифате.

Здешнее рабство – не аномалия, а бытие.

Разборки на мечах? За океан под парусом?

Только так, иначе просто не бывает.

Для IX века все эти страсти-мордасти совершенно естественны. Правда, сам ты попал сюда не случайно, а как раз в поисках экстрима – и окунулся в самую что ни на есть подлинность.

Рядом присел Бородин. Он был слегка напряжен.

– Чего ты такой вздернутый? – лениво спросил его Костя.

– Не знаю, – медленно проговорил Валерка. – Как-то не по себе. Уж слишком все хорошо и ладно, просто идиллия какая-то! С викингами и теми побратались…

– Да успокойся. Прорвемся! Тут главное – понять, что к чему, проникнуться!

– Господи, – пожал плечами Валера, – да что вообще можно понять за несколько дней? Вот когда вернемся Регуляторами, как закатимся сюда на весь отпуск!

– На каникулы, – поправил его Костя.

– Да какая разница!

– Разница в том, что мы еще не Регуляторы.

– Между прочим, до конца срока осталось четыре или пять дней. Потом портал… того… закроется.

– Перспектива получить меч в бочину у тебя еще есть, не волнуйся.

– Умеешь ты подбодрить!

– Жизнь такая…

– А нам еще обратно возвращаться, к пещере.

– Посуху выйдет быстрее.

– Ну да вообще-то.

После сытного обеда прибыли Тюркир и Хавгрим.

Они передали благодарность командования и приказ привести «Цверга» к пристани.

– В общем, – сказал Хавгрим, волнуясь, – конунг решил высадить отряд у Запретного леса, чтобы ударить по дружине Гунульфа с гор. Проводники будут ждать на берегу. Другой отряд выступит с равнины, от поселка. Зажмем вражин и перебьем!

Плющ вздохнул и закатил глаза, смотря в небо.

Солнце сошло с зенита, склоняясь к западу, однако одолело лишь полпути по небосклону.

День не торопился угаснуть…