Долгое время примерно по таким же правилам жили и россияне. Они были более свободолюбивы: они весьма от­носительно признавали над собой княжескую власть, не го­воря уж о власти какого-нибудь рыцаря. Первое время они даже не были вассалами князя, а принимали его на службу, чтобы он с помощью своей дружины защищал их от вра­гов и разбойников. И если жителям города князь не нра­вился, то его просто изгоняли и подыскивали себе нового. Так же и князья признавали власть великого князя над со­бой от случая к случаю, непрерывно враждуя с ним и ме­жду собой, как сказали бы сейчас наши мудраки, отстаи­вая свой суверенитет. Разумеется, бесконечные междоусоб­ные войны велись по тем же футбольным правилам ведения войны, что были приняты и на Западе у других оседлых на­родов. Но были и исключения. Так, например, для России очень ценной военной добычей были пленные. Ими торго­вали, но главным образом их переселяли с захваченных зе­мель в Россию. В частности, Москва началась с поселения пленных, захваченных в одном из набегов на венгерские зем­ли. Кстати, и на Западе были исключения, особенно в пе­риод, когда войны носили религиозно-мистический харак­тер. Так, германскими племенами было полностью уничто­жено племя пруссов, от которых осталось только название самой земли Пруссия.

В целом на Руси действовали правила и обычаи ведения войны, характерные для Европы, и почти такие же соци­альные обычаи, только ни князья, ни их люди (дружина) не имели такой власти над русскими, как короли и дворя­не на Западе. Горожане, как уже говорилось, приглашали их на службу, но могли и выгнать. Это было не всегда справед­ливо, например новгородцы изгнали из города Александра Невского, но это было. Никто не рассматривал волю князей как божью волю, на них смотрели как на военных специали­стов. Как нанимали в Константинополе архитекторов стро­ить себе церкви, так нанимали и князей себя охранять.

На юге и на тысячи километров к востоку от России жили кочевые народы и племена, обычаи и правила жизни которых в корне отличались от принятых на Западе. Россия как пограничное государство прикрывало оседлые народы Запада от кочевников Востока.

Кочевник-скотовод, пасший скот на выжженных солнцем степных просторах, имел совершенно другие взгляды на вой­ну и следовал совершенно другим правилам. Ему была нуж­на земля, но не в том виде и не в том количестве, как земле­дельцу. На такой же площади, где земледелец мог получить урожай, достаточный, чтобы кормить в течение года свою семью, кочевник едва мог вырастить овцу, которую съедал со всей семьей за один-два дня. Кроме того, изменчивость климата, частые засухи то в одном районе, то в другом тре­бовали быстрых перемещений на огромные расстояния в другие, менее пострадавшие области. По этой причине ко­чевнику нужна была земля в количествах, в сотни и тыся­чи раз больших, чем земледельцу. Это давало ему возмож­ность безопасно откочевать летом на север на 1,5—2 тысячи километров, а зимой вернуться обратно. То есть кочевнику, чтобы жить, нужен был простор.

Поэтому войны между кочевниками, по сути, велись не за обладание налогом порабощенных народов, а за территории, где жили эти народы. Этим объясняется поражавшая всех жестокость кочевников: захватив в плен противника, они убивали и старых, и малых — всех, в ком не видели поль­зы, скажем, кого нельзя было продать как раба. И не имело значения, кто попал в плен — солдат или мирный житель. С точки зрения кочевника на той территории, которую он присмотрел себе, другим делать было нечего.

Кроме экономического, был и чисто военный аспект. Кочевники на военный период объединялись в большие подвижные группы — орды, но в мирное время они рассы­пались по степи мелкими и потому беззащитными кочевь­ями. Если бы они, следуя западным правилам ведения вой­ны, взяв и ограбив город, оставили бы его жителей в живых, то те через некоторое время могли бы перебить кочевников, нападая на каждое кочевье отдельно. Поэтому кочевники либо убивали всех жителей в районах, пригодных для ко­чевого выпаса скота и пограничных с ним, либо запугива­ли население до парализующего волю страха.

Поддерживать мирные отношения с кочевниками было сложно.

Во-первых, их культура, позволяющая выжить в суровых условиях, резко отличалась от культуры народов-соседей, особенно скромны были их достижения в области техники и технологии, в области товарных производств и ремесел. Они не умели получать и выделывать железо, стекло, кера­мику и многие из тех видов товаров, производство которых уже давно и успешно освоили оседлые народы. Эти товары кочевники вынуждены были приобретать, но для торгового обмена они имели только скот. А в те времена скот стоил не очень дорого и, кроме того, перегонять его на большие рас­стояния для продажи было чрезвычайно трудно.

Таким образом, для кочевника наиболее доступной формой получения необходимых товаров был военный разбой — набег на города и поселения оседлых народов. В качестве товара использовались и пленные, которых ко­чевники продавали на невольничьих рынках Средней Азии и Средиземноморья. Поэтому время от времени кочевые пле­мена, особенно те, которые потерпели поражение, заключа­ли мирный договор с Русью, но наступал товарный голод, подрастало новое поколение батыров, и они снова устрем­лялись в набег.

Во-вторых, кочевники первыми освоили стратегическую оборонную инициативу, которую в США впоследствии ста­ли сокращенно называть СОИ. Идея ее заключалась в на­несении противнику безнаказанного для своего населения удара и состояла в следующем. Отряды кочевников в нача­ле лета внезапно вторгались в пределы России, грабили все, что могли, и быстро откатывались назад. Русские князья со своими дружинами бросались в погоню. Но кочевники, со­брав весь свой народ и весь скот, продолжали отходить все дальше и дальше на восток в бескрайние степи. Они отравляли воду в колодцах, поджигали высохшую траву за собой, лишая русские войска питьевой воды и корма для лошадей. Наказать их за набег становилось невозможно или, по край­ней мере, очень затруднительно.

Подобные стратегия и тактика кочевников должны были заставить русичей задуматься о том, как изменить правила ведения войны на Востоке. Из-за набегов кочевников было опасно селиться и вести хозяйство на многие сотни кило­метров от их земель: очень высок был риск, что русича ог­рабят, продадут в рабство или даже убьют.

Правда, до определенного момента кочевники были ра­зобщены, воевали не только с оседлыми народами, но и ме­жду собой, а поэтому и сами были слабы. И до поры до вре­мени на Руси считалось мудрым поступать, как на Западе, т.е. население не участвовало в войне, а нанимало князей, поручая им свою защиту.

Однако в начале XIII века Чингисхан объединил кочев­ников. Они вошли в состав его государства, весьма сильно­го в политическом и военном отношениях. И в этом госу­дарстве по-прежнему не развивалось товарное производст­во, даже оружие либо покупалось, либо добывалось в бою, но Чингисхану удалось создать сильнейшую в мире армию, солдаты которой отличались высочайшей военной выучкой и храбростью, ввести крепкую дисциплину и в армии, и в государстве. Мощным ударом монголо-татары разгромили соседние государства, причем и такие, как Китай, числен­ность населения которого в сотни раз превышала числен­ность войск Чингисхана. Эти государства при высокой сте­пени цивилизации были неспособны оказать сопротивление войскам Чингисхана, они пали перед ним на колени.