Кнут сел у входа в палатку.

– Да, я очень сочувствую товарищам по экспедиции. Вы ведь слышали, что сказал по радио начальник полиции?

– Свейн умер?

Карстен едва не потерял дар речи.

– Да. Предполагают, что он был отравлен.

– Но каким образом?

Мадс продолжал сверлить взглядом Кнута, как будто надеялся, что он ошибся. Внезапно он повернулся к Карстену и в бешенстве завопил:

– Почему, Карстен? Что здесь произошло?

Карстен оглянулся, лицо его нахмурилось.

– Уж не думаешь ли ты, что я к этому причастен? – спросил он с недоверием в голосе.

– Послушай!

Оказалось, что Терье – единственный, кто среди них – более или менее – сохранял самообладание.

– Я не особенно близко знал Свейна, но это очень печально. Независимо от причины, я бы сказал. Может быть, нам следует сначала успокоиться и смириться с этой новостью, прежде чем мы начнём обвинять друг друга?

Его слова не возымели никакого воздействия.

– Да ведь это просто ужасно!

Карстен чуть не рвал на себе волосы, раскачиваясь взад и вперёд.

– Что напишут газеты об экспедиции, когда губернатор заявит, что один из участников был отравлен?

– Никто из администрации губернатора не собирается никому ничего заявлять, – спокойно сказал Кнут. – Возможно, вы ещё не знаете, но твоя жена уехала в Осло, Мадс. Она будет отвечать на все вопросы из адвокатской конторы твоего отца. Так что об этом можно не беспокоиться.

– А Карин?

Карстен отвёл глаза в сторону, чтобы не выдавать себя – при этом у него предательски заблестели глаза.

– Она будет опекать отца Свейна, который сейчас находится в Лонгиере. Она сделает всё, чтобы разрядить ситуацию. Я пошлю им приветы от вас обоих.

– А еда могла бы стать источником отравления? – спросил Терье.

Он покосился на Карстена, который обычно занимался приготовлением еды.

Через некоторое время атмосфера снова накалилась, все стали нервными и раздражёнными. Карстен наклонился вперёд и встретился взглядом с Терье.

– Ты хочешь сказать, что я умышленно давал вам отравленную еду?

– Наверное, нам нужно последовать совету Терье, – сказал Кнут. – Я понимаю, что это будет нелегко, но давайте попробуем обойтись без обвинений и упрёков. Администрация губернатора инициировала полицейское расследование. Сейчас нам нужно думать только о самих себе, о своём спасении. Начальник полиции предложил нам постепенно двигаться на север – по направлению к Барнео. По-моему, всё ясно…

На некоторое время все умолкли. Каждый погрузился в собственные размышления. Под конец Карстен снова взял на себя руководство, на что Кнут и надеялся. Ему очень не хотелось вставать во главе экспедиции.

– Мы находимся примерно в двух сотнях километров от Северного полюса. Об этом говорят мои вчерашние расчёты. Ведь Барнео находится рядом. Если продвигаться по двадцать километров в день, то через десять дней мы достигнем полюса.

– Мы не пойдём к полюсу, – сказал Кнут. – Мы пойдём к русской базе. Оттуда нас возьмёт на борт вертолёт.

Карстен выпрямился.

– Ты ведь не начальник экспедиции, чтобы командовать, куда мы пойдём. Мы не глухие, мы всё слышали. Разве тебе кто-нибудь говорил, что губернатор распорядился нас задержать? Или что-то в этом роде?

– Если мы сможем преодолевать больше двадцати километров в день, то окажемся там через шесть-семь дней, – сказал Терье.

Карстен нажимал кнопки на GPS.

– Более тридцати километров в день. Или что-то около того. Но дело вот в чём. Последние два дня лёд дрейфует на север, около трёх километров в день. А нам сейчас позарез нужен ветер с юга…

– Ну и дела…

Терье призадумался.

– Мы не сможем за день преодолевать такие расстояния…

– Зато мы будем двигаться в правильном направлении.

Мадс лежал на спальном мешке, в его взгляде сквозила безнадёжность.

– Я обуза для экспедиции, – сказал он. – Без меня на санях вы сможете двигаться гораздо быстрее. Вы могли бы добраться до Северного полюса через несколько дней.

Карстен наклонился вперёд, взял Мадса за плечи, поймал его взгляд.

– Ты говоришь чепуху, Мадс. Это наше общее решение. Ты и я. Мы всегда были вместе.

– Никто из нас не пойдёт к полюсу, Мадс, – спокойно сказал Кнут. – Мы направимся к Барнео. Нас возьмёт на борт русский вертолёт. Даже если до полюса останется один километр.

Он просто не мог поверить в то, что они, несмотря ни на что, надеются, что им удастся достигнуть Северного полюса. Они ведут себя как одержимые.

Карстен повернулся к Кнуту, глаза у него были красные.

– Там нас будет двое.

– Или трое, – сказал Терье.

Он улыбнулся, не глядя на Кнута.

– Или четверо, – сказал Мадс – Наверняка я не в состоянии идти на лыжах, но я могу делать многое другое.

Кнут недоверчиво покачал головой. Вся эта ситуация выглядела нереальной. Тесная палатка, грязные одежда и спальные мешки. Вонь, которая исходила от ноги Мадса. Жирный запах коптящего примуса, остатки еды. Настоящие фанатики, худые и бородатые.

– Сейчас не время для споров, – сказал он. – Давайте пока пройдем первую сотню километров, не меняя направления. А там посмотрим…

Внезапно в палатке словно повеяло холодом. На его губах застыла улыбка.

– Мы могли бы выбросить из саней кое-какое снаряжение и освободить место для Мадса, – сказал Карстен.

К нему вернулись прежняя самоуверенность и начальственный тон, и Кнут снова оказался как бы вне общества.

Кнут выполз из палатки, выпрямился и посмотрел на лёд. Ночная темнота сгущалась. Слабый свет от стен палатки не давал видимости даже на несколько метров вперёд. Рядом с ним на пластиковой подставке стоял радиоприёмник. Время от времени он издавал электронные шумы, но аварийная частота молчала. Он взглянул на небо. Облачно. Полярная звезда висела почти прямо над палаткой. Его продолжала мучить снежная слепота, но он уже видел ночью немного лучше, чем при резком дневном свете. Например, он смог чётко разглядеть большого лохматого белого медведя, чей мирный силуэт просматривался на фоне неба на вершине тороса.

«А ведь эта земля принадлежит медведям, – подумал Кнут, на минуту став почти сентиментальным. – Мы – чужие, мы – просто случайные прохожие, в то время как они, медведи, преодолевают сотни и тысячи километров по ледяной пустыне. Мощные звери. Стойкие к ледяному холоду и к снежным штормам».

Белый медведь. Примерно в десяти метрах. Один раз он уже пережил это чувство – ледяное спокойствие, хладнокровие. Медведь составлял единое целое с ландшафтом, полностью сливался с ним и казался почти невидимым. Всякий раз после подобных инцидентов он и удивлялся, и сердился на самого себя. Белые медведи – самые опасные хищники, если они намерены напасть на тебя. Кнут хорошо знал, что у него нет ни единого шанса – теперь, когда медведь находится в непосредственной близости от него и они стоят и смотрят друг на друга. Этот зверь сплошь состоит из мышц и мускулов. Несмотря на вес около восьми сотен килограммов, он мог совершить всего один прыжок, чтобы добраться до него.