«Главное – никаких резких движений», – подумал Кнут. Хотя ему пришлось преодолеть соблазн – внезапно круто повернуться и схватиться за винтовку, она стояла, прислонённая к стенке палатки, позади радиоприемника. Впрочем, ему мешало одно обстоятельство – расстояние между ним и медведем было настолько маленькое, что медведю вполне хватило бы времени, чтобы ринуться в атаку. Всё могло бы произойти в течение одной секунды или максимум двух. У Кнута страх пополз вниз по позвоночнику. Мускулы онемели. Он и хотел бы что-нибудь сделать, но стоял тихо, как мышь. Почти не дышал.

Медведь поднял узкую продолговатую голову. Кнут услышал осторожное сопение, когда он направился в сторону палатки. На долю секунды их взгляды скрестились – его больные слезящиеся глаза встретились с блестящими тёмными глазами медведя.

«А он не производит впечатления агрессивного зверя, а только любопытного», – удивлённо подумал Кнут.

Медведь легко и непринуждённо вскочил на задние лапы, повернул верхнюю часть туловища и соскочил с тороса вниз – на другую сторону. В мгновение ока он исчез из виду. Словно его там никогда и не было. Словно это был обман зрения.

Кнут отважился перевести дух. Он протянул руку за винтовкой, прошёл на негнущихся ногах несколько метров к торосу. Никакого движения на льду, никакого медведя на горизонте. Хотя он оставил вполне отчётливые следы. Следы петляли – то вперёд, то назад, а потом он некоторое время лежал за торосом. Там, во впадине, которая явно осталась после медведя, Кнут обнаружил грязный клок жёлто-белой длинной шерсти.

Идти дальше по следам медведя Кнуту не хотелось. Он повернул и пошёл назад на свет палатки. Он считал, что остался в живых только по одной причине – не далее как сутки назад этот медведь до отвала наелся мяса погибших собак. Кнут не питал иллюзий, что медведь находится далеко. Он немного отошёл и поджидал его – только в другом месте.

«Видимо, эта провонявшая палатка показалась ему чуланом с едой», – подумал он.

Когда Кнут снова оказался в палатке, трое членов экспедиции сидели, склонившись над списками провизии.

– К сожалению, возникла небольшая проблема, – объяснил Карстен. – У нас есть полный рацион для четырёх человек, но только на семь дней. Или имеется половина рациона для всех на четырнадцать дней. Кое-что из провизии в достаточном количестве: галеты, супы в пакетиках, масло. Несколько порций провианта из стратегических запасов.

– Чего уж там калории считать, – сказал Терье сердито. – Просто разделим на четверых, и дело с концом.

Они, конечно, спорили, пока Кнут был снаружи.

– Нет. Уж с этим-то я справлюсь как-нибудь сам, – сердито ответил Карстен.

– Трое из нас будут тащить тяжёлые сани. А те, кто больше работает, должны получать больше еды.

– А что, если мы съедим полный рацион лучших продуктов за четыре дня? После этого мы уменьшим порции вдвое. Тогда провизии хватит на десять дней. Мы наверняка свяжемся с русскими гораздо раньше, – предложил Кнут.

– Я ведь сказал, что мне вполне хватит половины рациона, – тихо сказал Мадс.

Он лежал на спальном мешке, на боку, закрыв глаза.

– А ещё лучше перевести меня на голодный паёк. Я ни на что не гожусь. Просто балласт, и ничего больше.

– Не дури, Мадс.

Аргументы Карстена показались Мадсу недостаточно убедительными, он повернулся лицом к стене палатки и не ответил.

– А что ты делал снаружи на льду так долго? – поинтересовался Терье.

Кнут рассказал о медведе, но ему показалось, что трое его напарников не восприняли его отчёт всерьёз и ничуть не испугались.

– У экспедиции есть подходящее снаряжение, чтобы отпугнуть белых медведей, – заверил Карстен. – К сожалению, часть снаряжения осталась в старом лагере. Но мы взяли с собой проволоку и взрывчатку.

Кнут вздохнул с облегчением. Он предложил прежде всего окружить лагерь заградительной проволокой. Терье вызвался пойти с ним, чтобы найти снаряжение.

– Экспедиция выбрала не то снаряжение, которое продавалось в спортивных магазинах в Лонгиере, – заключил Кнут.

И, правда, качество снаряжения оказалось гораздо выше среднего. Более плотная проволока, модифицированные ракетницы и звуковые сигнализаторы. На рыболовную бобину с рукояткой можно намотать всю сеть.

Единственное, чего не предусмотрели, – крепления, на которые будет натянута сигнальная проволока. Они рассчитывали на то, что смогут использовать лыжные палки, но даже при двух запасных парах лыж их будет только двенадцать. По одной на каждый угол и по две на каждую сторону. Тогда сигнальную проволоку можно протянуть лишь на десять метров от палатки. Получалось слишком близко. Можно было попытаться увеличить периметр, но тогда проволока потянет за собой палки и они будут погружаться в снег. Белому медведю останется только перешагнуть через них.

Поэтому решили использовать страховочную верёвку, закрепив её на лыжных палках. Её длина позволяла значительно увеличить периметр ограждения, а оранжевый цвет был хорошо различим на фоне снега.

Монтаж заградительной проволоки вокруг палатки занял немало времени. Пока Кнут и Терье возились с нею, Карстен укладывал всё на сани.

– Мадс спит?

Кнут посмотрел в сторону палатки. Всё было сдвинуто в сторону, радио уложено в чемодан. Только палатка пока стояла на прежнем месте.

Карстен выпрямился.

– Нет, он не спит. У него невыносимые боли в ноге. Я дал ему таблетку морфина. У нас теперь осталось всего пять таблеток.

– Хватит ли ему одной таблетки на целые сутки, как ты думаешь? – задумчиво спросил Кнут.

– Думаю, не хватит. До этого он получал по три-четыре таблетки.

– А у тебя есть ещё что-нибудь, что мы могли бы ему дать?

Карстен кивнул:

– Есть другие таблетки, но они не такие эффективные. Пара упаковок с парацетомолом, возможно, их хватит на несколько суток. Таблетки антибиотиков тоже на исходе.

Терье подошёл к ним.

– Тащить сани через торосы будет нелегко, они будут скользить туда-сюда. Мы должны закрепить спальные мешки и, может быть, крепко связать его.

И хотя они все трое опасались этого, но пора было переносить Мадса в сани. Карстен первый вполз в палатку. Он тихо опустился на колени, его ботинки торчали из-под полога.

– Карстен? Что-нибудь не так? – спросил Кнут, когда увидел, что он застрял у входа.

Извиваясь, Карстен медленно выполз назад на лёд. Выпрямился и взглянул на него непонимающим взглядом.

– Его нет в палатке. Там пусто. Мадса там нет.

– Но это невозможно, – возмутился Терье. – Мы же стояли здесь, все вместе.

Вдруг Кнута озарила догадка:

– А не вылез ли он из палатки через боковую стену?