Или вот ещё одна неувязочка. По какой причине проявленная форма сознания остаётся неизменной после слияния с высшим я? Что может помешать этому высшему я растворить проявленную им же форму в отсутствии ума, если согласиться с утверждением, что со стороны высшего я никаких преград для слияния не существует? Это всё равно, как капнуть из пипетки в стакан с водой и ожидать, что капля сохранит свою первоначальную форму, когда вам снова вздумается наполнить пипетку. А ведь форма точно остаётся неизменной, иначе возвращение памяти о прошлых воплощениях не имело бы смысла. Чьи это будут воспоминания?

Имелись и другие вопросы, к примеру, как в принципе можно изменить спектр восприятия сознания, если этот спектр определяется исключительно его проявленной формой, то есть в терминах Ворона – истинным я. Какое же оно истинное, если может меняться в зависимости от того, пребывает ли сознание в проявленном мире или мире посмертия? А если оно меняться не может, то что тогда заставляет наши сознания переключаться на мир посмертия? Вот такие непростые вопросы начали донимать неумелого дознавателя. В итоге, вместо того, чтобы подготовить для Ворона интеллектуальную ловушку, я так увлёкся, что ненароком сам же в неё и угодил. Теперь детали предстоящего нам экзамена на взрослость отошли на второй план, жажда познания оказалась сильнее.

– Сам-то ты что обо всём этом думаешь? – уже привычно отозвался мой учитель, когда я изложил ему свои сомнения. – Когда мы работали над этой областью знания, всё казалось довольно логичным.

– Так это результат совместного творчества,– я даже обрадовался, что не один так облажался.

– Больше моего,– Ворон смущённо потупился,– раньше тебя вопросы, связанные со смертью, совсем не интересовали. Что это тебя сейчас разобрало? Смотри, солнышко, весна, птички поют, а тебя тянет на такую невесёлую тему.

– Ты сам меня провоцируешь,– пожаловался я,– в последнее время только и слышу, что ты собрался уходить. Давай уж разбираться, собственно, куда ты планируешь отправиться.

Я произнёс эту фразу как бы шутливым тоном, но у Ворона моя шутка не вызвала даже мимолётной улыбки. Напротив, он как-то сразу сник, уголки его губ поползли вниз, а в глазах появилось уже знакомое мне затравленное выражение. Ох, не нравится мне его реакция, что-то мой учитель совсем раскис. Однако голос Ворона прозвучал вполне бодро.

– Давай разбираться,– согласился он. – Так ты считаешь, что наше сознание не может покинуть мир Демиурга?

– Думаю, это невозможно,– я самоуверенно ухмыльнулся,– по крайней мере, до полного взросления. Всё, что происходит с нами в режиме посмертия, происходит в том же мире, в котором мы пребываем сейчас. И при переключении в режим посмертия меняется не структура восприятия нашего сознания, а спектр интерпретаций ума.

– Поясни,– Ворон уже натурально оживился, его глаза загорелись. – В свете твоих недавних прозрений касательно тело-ума, картина должна выглядеть несколько иначе, чем нам представлялось вначале.

– Помнишь, мы рассматривали наше тело, как щуп-анализатор, а ум – как софт, позволяющий оперировать полученными данными? – слова сами полились из меня словно поток, мне даже не нужно было задумываться. Вот так и действует подключение к источнику: отвернул краник, и водичка свободно течёт сама собой. – Что случится с этим софтом, если от анализатора начнут поступать неадекватные данные, или вообще никаких данных не поступает?

– Это ты про тот момент, когда сознание испытывает катастрофическую нехватку грубых вибраций, которые ум интерпретирует как человеческое тело,– подхватил мою мысль Ворон.

– Не обязательно грубых,– я задумчиво посмотрел на горизонт,– думаю, фатальный провал в любой части спектра можно назвать неадекватными данными. Если не хватает, например, эфирной энергии, то кровь не сможет течь по жилам, а это тоже приведёт к смерти.

– Ну да, от горя и тоски тоже умирают,– согласился учитель,– правда, медленней, чем от пули в голову. Но провал в астральном спектре всё же не обязательно закончится фатально, реабилитация в этом случае возможна. А как быть с нехваткой ментальных энергий?

– Наверное, это приводит к коме,– я неуверенно пожал плечами. – Мне почему-то кажется, что повреждение высших тел наше сознание в состоянии излечить самостоятельно. Критичной является только утрата грубых вибраций.

– Хм, возможно,– учитель на секунду замолк,– сознание просто перекачивает грубые энергии в тонкие тела. Но если запаса грубых энергий оказывается недостаточно, чтобы компенсировать высокочастотные потери, то причиной смерти будет истощение физического тела. По крайней мере, именно так это будет выглядеть со стороны.

– А в результате у нас создаётся представление о том, что физическое тело является главным,– продолжил я. – Но на самом деле для сознания тонкие тела важнее, поэтому оно жертвует в первую очередь тем, что менее значимо для выживания.

– Ладно, с этим разобрались,– заключил Ворон,– давай вернёмся к феномену смерти. Так что же происходит, когда наш ум получает неадекватные данные, которые не в состоянии интерпретировать?

– Ум полагает себя лишь частью инструмента познания,– мой голос звучал твёрдо и уверенно, словно, я зачитывал текст. Как ни странно, именно такое чувство было и у меня самого. – Кстати, это вполне правомерное заключение, ум – действительно лишь софт, а тело – «железо». Поэтому ум априори полагает, что не может существовать без носителя, по крайней мере, бесконтрольный ум. А когда вибрации, которые он обычно интерпретирует как этот самый носитель, напрочь отсутствуют, то ум как бы подвисает. Ведь если нет носителя, то и самого ума тоже не может существовать. Логично?

– Так сознание поэтому уничтожает свой ум? – предположил Ворон.

– Никто никого не уничтожает,– я нетерпеливо махнул рукой. – Сознание в отсутствии ума лишено воли, и принять решение об уничтожении ума не в состоянии, по крайней мере, осознанно. Конечно, можно предположить, что в ум заложен механизм самоликвидации на случай зависания программы, но это даже для наших человеческих технологий звучит как перебор, не говоря уж про технологии Создателя. Представляешь, если бы каждый раз, когда твой комп зависал, происходило бы форматирование жёсткого диска? Зачем что-то уничтожать, если можно просто перезагрузить?

– Полагаешь, Демиург жмёт на control-alt-delete? – поинтересовался Ворон.

– Я думаю, всё происходит автоматически,– я неуверенно пожал плечами. – Если бы я был программистом, то предусмотрел бы какой-нибудь алгоритм для перезагрузки подвисшего софта.

– Но ведь перезагрузка ума никак не исправит того факта, что в спектре наших вибраций образовался провал,– возразил Ворон. – Каким же образом эта процедура может изменить восприятие нашего сознания таким образом, чтобы мы оказались в мире посмертия?

– Изменить спектр восприятия сознания невозможно,– я отрицательно покачал головой,– потому что он определяется его проявленной формой. А эта форма неизменна весь период своего существования. Её можно только растворить полностью, но переделать никак, ведь тогда это уже будет совсем другое существо. А мы в процессе реинкарнации сохраняем свою индивидуальность и даже можем вернуть себе воспоминания. Тут я, разумеется, говорю не о личности, а об истинном я.