Он в задумчивости скреб подбородок, глядя на револьвер.

– Я просто думал, какой огромной ошибкой было знакомить тебя с леди К. Если вы обе возьметесь за дело, то сможете устроить и государственный переворот.

Я улыбнулась и убрала револьвер в карман.

– Не все сразу, дорогой Стокер, не все сразу.

* * *

Спустя несколько часов, после холодного ужина из запасов леди Корделии и нескольких партий в вист для двух игроков, за время которых я выписала Стокеру немало долговых расписок, мы отправились в путь. Я немного призадумалась над выбором шляпы и в конце концов решила не брать свою любимую, с розами, а надеть другую, ничуть не хуже, но гораздо меньшего размера и не так бросающуюся в глаза; она была украшена скромным букетиком фиалок.

Стокер в замешательстве смотрел на мой саквояж.

– Сколько всего у тебя туда помещается? Это же настоящая пещера Аладдина!

Я поднесла к свету шляпную булавку, любуясь тонкостью и силой стали.

– Умение собирать сумку зависит только от понимания того, что такое правильная организация пространства, – сказала я ему и приколола булавку на место, аккуратно пришпилив ею шляпу к своему скромному узлу Психеи. Он с опаской посмотрел на торчащий наружу конец, но я заметила, что и сам он заткнул кинжал за голенище сапога в дополнение к тому, который он всегда носил за пазухой.

– Господи, сколько же опасностей ты там ожидаешь? – спросила я.

Он задул свечу.

– По моему опыту, самая страшная опасность как раз та, которой не ожидаешь.

Несколько минут мы молча подождали, пока глаза привыкнут к темноте, стоя совсем близко друг к другу. Я услышала, как он дышит, почувствовала его медленное, ровное дыхание, и сама себе улыбнулась. Он был почти неестественно спокоен, и именно этого я ждала от товарища по приключению. По моему сигналу мы двинулись к двери и выскользнули в темноту ночи. Он взял меня за руку и повел через парк Бишопс-Фолли, пробираясь в обратном направлении по той дорожке, по которой мы пришли сюда утром. Я думала, он выпустит мою руку, когда мы выйдем из поместья, но он продолжал крепко сжимать ее, даже когда мы вышли за калитку на темные улицы.

Он выбирал боковые дорожки и тихие скверы, а не ярко освещенные и оживленные центральные улицы, наводненные модными экипажами. Мы пересекали тихие площади и ныряли в районы, погруженные в густые тени. Пока высшее общество направлялось по своим делам по широким улицам, которые мы обходили, на тенистых аллеях нам встречались создания, добывающие себе пропитание только собственной изобретательностью: проститутки и попрошайки, воры и прочие мерзавцы, несущие груз собственного падения. Один раз мы услышали решительный шаг констебля, совершающего обход; Стокер потянул меня за собой в угол какого-то торгового дворика, прижал спиной к кирпичной стене и крепко обнял. Я закинула ногу ему на талию, обвила руками его шею и запустила пальцы ему в волосы, а он прижался лицом к моей шее, невольно пощекотав мне ухо. Бобби направил на нас фонарик, который выхватил из тьмы ногу, одетую в чулок, и мое бедро, которое крепко сжимал Стокер. Полицейский хохотнул, без сомнения, приняв нас за падшую горничную и ее изнывающего от страсти избранника, и пошел дальше. С минуту мы еще выжидали, крепко прижавшись друг к другу и слушая удаляющиеся шаги.

Стокер немного отодвинулся, и я даже в ночной темноте увидела, как блестят его глаза.

– Ушел, – сказал он хрипло.

Но его рука все еще сжимала мое бедро, а мои руки по-прежнему были у него в волосах.

– Значит, теперь нам нужно отпустить друг друга, – спокойно заключила я.

Он отшатнулся и стал приглаживать волосы, пока я расправляла юбку.

– Я должен извиниться, – начал он.

Я отмахнулась.

– Даже не думай. Такая быстрая реакция в сложной ситуации достойна всяческих похвал, – сказала я.

Он с любопытством покосился на меня, но не сказал больше ни слова.

Рука в руке, мы двинулись дальше. После ничем не примечательного пути через Гайд-парк (там мы ненароком спугнули парочку мужчин, расположившихся под деревом, и услышали громкие проклятия в свой адрес) мы вышли на Курзон-стрит. Спустя еще несколько минут мы оказались на улице, где раньше жил барон, тихой и очень респектабельной; Стокер с уверенностью подвел меня к нужному дому, и мы вошли внутрь через дверь для торговцев.

В пустых домах всегда очень тихо, но здесь мне показалась, что тишина еще заметнее. Будто здесь ничего никогда не двигали и никто не ходил по этим гулким коридорам. Стокер отпустил мою руку, когда мы вошли, но как только стали подниматься по лестнице наверх, я потянулась и сама взяла его за руку: мне вдруг стало совершенно необходимо почувствовать его тепло. Шторы были опущены только в передней части жилища, и дом наполняли тени, как будто самим своим присутствием мы взбаламутили то, что замерло лишь ненадолго.

– Как думаешь, здесь может быть призрак барона? – прошептала я.

Он обернулся и чуть не снес огромную слоновью ногу, служившую подставкой для тростей.

– Призрак? Что за глупости!

– Это не глупости. Некоторые из величайших научных умов нашего времени верят в духов.

Он сжал мою руку чуть сильнее, чем требовалось.

– Сейчас не время обсуждать психические странности Альфреда Рассела Уоллеса, – ехидно заметил он. Его рука вдруг стала холодной, и я поняла, что для него мысли о призраке барона могут быть далеко не научными. Если старик действительно как-то здесь присутствовал, то явление его призрака расстроило бы Стокера гораздо больше, чем меня. Я в ответ пожала ему руку и слегка потянула его назад.

– Что ты делаешь?

– Хочу войти в кабинет первой. Если его призрак действительно здесь, тебе неприятно будет его видеть. Я его прогоню.

– Как? Уколом шляпной булавки?

– Можешь не прикрываться сарказмом, Стокер. Уверена, я что-нибудь придумаю. А пока, пожалуйста, только после меня.

Он пробормотал какую-то грубость, но я сделала так, как сказала. Я открыла дверь, на которую он указал, и замерла на минуту, чтобы понять, что ощущаю.

– Ну как? – ехидно спросил он. – Парят там куски эктоплазмы или можно спокойно заходить?

Я шагнула вперед и в задумчивости сказала:

– Можно заходить.

Стокер сразу почувствовал перемену моего настроения и положил мне руку на плечо.

– Что такое?

Я принюхивалась.

– Не знаю. Что-то тут есть. Не пойму, где. И это точно не привидение. Как думаешь, можно рискнуть и зажечь свет?

Он отошел, и послышались звуки открываемых и закрываемых ящиков, затем чирканье спички, после чего затеплился бледный огонек. Он зажег свечу.

– Мы не можем зажечь ничего более яркого. Но окно выходит в маленький сад, обнесенный высокой стеной. Так что это относительно безопасно.